Шрифт:
Закладка:
Многие – и это было очень заметно – описывали таким образом именно свою юность. Жесткие сарториальные пристрастия интерпретировались как следствие молодости, а конформистское присоединение к сообществу и последующий отказ от него служили признаком непостоянства вкусов детей и подростков. Все информантки, за исключением одной, были старше двадцати лет и дистанцировались от подростковых сарториальных предпочтений. Теперь они считали свой выбор более зрелым и не предполагающим бездумного и тотального следования актуальной моде. Например, Розанна, которой сейчас далеко за двадцать, с ужасом вспоминает, что именно она носила в подростковом возрасте, копируя быстро сменяющие друг друга тренды и конструируя откровенно контркультурные образы. Характерное для субкультур неприятие мейнстрима удачно сочетается с подростковым бунтом, непостоянством вкусов юной девушки и ее нестабильной идентичностью. Сейчас Розанна по-прежнему интересуется модой и всегда следит за подиумными показами, однако она уже не склонна интегрировать в свой гардероб тот или иной новый образ целиком. Говоря о возрождении трендов 1980‐х годов, она заявила: «Мне не нравятся слишком жесткие тенденции… Мне нравятся некоторые их аспекты, но интереснее брать какие-то новые фрагменты и интегрировать в то, что нравится мне самой, а когда видишь людей, копирующих образ целиком, – это похоже на поведение подростка: твоя личность еще не устоялась, поэтому ты просто заимствуешь чужую». Отказ от копирования целостного образа свидетельствует о претензиях Розанны на зрелость, способность к компромиссам и умение сочетать разные вещи.
Многие информантки воспринимали моду именно так: они не стремились усваивать все новации, но и не хотели выглядеть немодными. Подход Розанны, при котором новинки встраиваются в уже имеющийся гардероб, свидетельствует о продуманной компромиссной тактике: женщина позволяет себе меняться в соответствии с модой, но, поскольку она продолжает носить свои старые вещи, эти изменения не предполагают радикального стилистического разрыва с безопасным и привычным для нее гардеробом. Компромиссный подход к отношениям с модой поддерживается актуальным модным контекстом и отражается в нем. Несмотря на проведение модных биеннале в Нью-Йорке, Лондоне, Милане и Париже, мода меняется гораздо быстрее, чем раз в два года. Поскольку многие крупные магазины, например Zara, Top Shop и H&M, пополняют запасы торговой продукции каждые шесть недель, срок службы одежды укорачивается по мере роста ассортимента. Модные тренды меняются стремительно, и никто не обновляет гардероб полностью раз в два года; напротив, Розанна (как и многие другие женщины) покупает наряды почти ежемесячно, чтобы освежить свой образ.
Стимулируя творчество и новации, ускорение моды также давало информанткам поводы к беспокойству. Примеров, когда женщине с переполненным одеждой гардеробом нечего надеть, слишком много, чтобы их перечислять. Напряжение вызывает и выбор костюма из гардероба, и выбор обновки в магазине. Очевидно, что неспособность принять решение в обоих случаях не противоречит широте ассортимента, а напрямую ею обусловлена. Это показывает обсуждавшийся в пятой главе случай с Луизой, пытавшейся подобрать наряд для вечеринки в компании друзей, которых она давно не видела. По ощущениям Луизы, для этого мероприятия не годилось ничего висящее в шкафу; в итоге она почувствовала себя отчужденной от его содержимого. Ей хотелось выглядеть стильной и модной, но имеющиеся наряды казались унылыми и разочаровывали. Одежда в магазинах также казалась ей чуждой, отчасти потому, что в то время Луиза переживала финансовые трудности. Кроме того, она не ассоциировала себя с предложенным ассортиментом: каждый магазин, куда она заходила, казалось, демонстрировал бесчисленное множество возможных вариантов, но широкий выбор поразительным образом сочетался с единообразием. Эмпирическое исследование ассортимента модной одежды в британских магазинах показывает, что там продается одно и то же (Fashion Map archive, 2001–2006). Большинство магазинов, независимо от сезона, торгуют очень похожими товарами и моделями; хотя ассортимент регулярно пополняется, различие сменяющих друг друга стилей описывается термином «маргинальная дифференциация» (Lipovetsky 1994: 131). Однообразие ассортимента часто еще больше затрудняет решение о покупке. Луиза не хотела тратить последние деньги на то, чтобы купить нечто «почти подходящее». В конце концов ее вдохновила девушка, которую она повстречала на улице; Луизе так понравились ее джинсы (которые она уже видела на полке бутика), что она открыла кредитный счет в магазине и купила их. Увидев модный наряд на живом человеке, Луиза смогла установить связь между привычным и безопасным содержимым своего гардероба и ассортиментом магазинов. Повстречавшаяся ей девушка была одета в джинсы (которые Луиза носила постоянно), но это были модные джинсы, которые Луиза видела в бутике. Поэтому она идентифицировала эту вещь одновременно и как модную, и как соответствующую ее личной эстетике. Таким образом, Луиза смогла последовать моде, ассоциируя себя с другой женщиной; выбор оказался смелым и одновременно безопасным.
Для Луизы предлагаемые модой возможности – источник напряжения и беспокойства, но в итоге именно благодаря модной новинке она смогла создать новый ансамбль. Увидев укороченные джинсы на проходящей мимо девушке, она задумалась: «а могу ли я стать такой?», то есть она соединила свою персональную эстетику с модой, воплощенной в образе другой женщины. Чаще такой процесс опосредствован кем-то, кого женщина знает. В предыдущей главе это было описано на примере четырех девушек, живущих вместе, три из которых вносили новации в свой гардероб, используя одежду Лиззи, местной законодательницы мод. Для Джейн, которая имеет очень четкое представление о собственном сарториальном «я», проба нового стиля возможна только в тех случаях, когда она заимствует вещи у Лиззи. В отличие от соседок, Джейн никогда не пытается копировать ее образ, покупая такой же
