охранника с дубинками в руках.

— На пол! На пол, живо! Руки за голову! — отрывистые реплики адресовались Сейвену, но он застыл, в изумлении глядя на внезапное вторжение. — Ты что, оглох?! А ну, давай!

Удар дубины пришелся под ребра, и, уже валяясь на полу, Сейвен в полной мере осознал, что выпрыгнувшие, точно из-под земли, охранники вовсе не игра разума.

— Откуда она? — стегануло в лицо злое дыхание охранника.

— Кто?

— Вот она! — его голову бесцеремонно приподняли за волосы, и Сейвен увидел девочку, в испуге закрывшую ладошками лицо.

— Не… Знаю…

— Оставь его, — вмешался второй охранник. — Где он мог ее прятать? Ты сам видел он здесь один бесновался.

— Но откуда-то ведь она появилась! — взревел первый и с ожесточением пристукнул голову Сейвена об пол. — Из нужника вылезла, что ли? Что нам теперь делать с ней?!

— Разберемся. Выведи ее.

— «Дядя, нет!»

— Не трогайте…

— Заткнись, скот! — замахнулся, было, первый, но второй осадил его:

— Постой. Ты знаешь ее?

— Нет.

— Откуда она взялась, ты видел?

— Нет. Она просто появилась. Как вы.

— Ладно. Скоро все выясним. Пойдем.

Айро упиралась, брыкалась, но двум взрослым мужчинам не составило труда совладать с ребенком. Едва дверь захлопнулась, в голове у Сейвена взорвалось искаженное металлом «НЕТ!» Дверь тюремной камеры вмялась, точно в нее уперся ковш бульдозера, замки не выдержали, лопнули и створка с грохотом ударилась о стену. На пороге, выставив руки перед собой, стояла Айро.

— «Дядя Сейвен, не оставляй меня!»

Девочка подбежала к Сейвену, упала на колени, вцепилась в его робу и стала тянуть вверх. Он приподнялся сам и ощупал саднившие ребра. Затем внимательно осмотрел Айро, но ни ран, ни царапин, ни каких-либо других следов, указывающих на только что вывороченную ею дверь, не нашел.

— «Пойдем, дядя Сейвен», — она схватила его за руку и потащила к выходу. — «Сестричка плачет».

— Ты знаешь, куда идти?

— «Я слышу ее, она над нами. Пойдем же скорее, ну?»

За дверью была смотровая, с внушительным пультом управления и окном, выходившим на опустевшую теперь камеру. На дисплеях воспроизводились записи безумных метаний Сейвена, змеились какие-то графики, маршировали символы и цифры. Один дисплей сигнализировал красным. «А ведь они были близки. Еще немного, и все мог рассказать. Если бы не вмешалась Айро». Знакомые охранники лежали на полу без чувств. Сейвен наклонился к первому и взял его огнестрел. Оружие второго охранника валялось чуть поодаль. Видимо он хотел пустить его в дело, но не успел. Над выходом из смотровой висел хронометр — стрелка указывала на глубокую ночь.

Коридор, испещренный однотипными дверными проемами, уходил по дуге влево и вправо. С металлического потолка брезжил редкий свет, скупо отражаясь в металлическом же полу. В коридоре стояла тишина и лишь изредка где-то потрескивало электричество.

— Наверху, говоришь? — шепнул Сейвен, и Айро торопливо закивала в ответ. — Надо найти как подняться.

Аккуратно ступая по холодному гофрированному полу, Сейвен обнаружил, что он бос, а одежда его — меловой балахон, точь-в-точь как на спутнице. «Из сна». На мгновение он замер, потрясенный вспыхнувшим сомнением. «А не сон ли это? Может, все бред и я на месте топчусь? В той камере с белыми стенами…»

— «Дядя, нет, это все заправда», — девочка, семенившая рядом, обогнала его. — «Вы не спите — я вам помогаю. Вот».

— Откуда ты? — произнес Сейвен одними губами, чтобы и шуму не поднимать и думать адресно. — Мы ведь во сне были. Под кроватью прятались вместе, помнишь?

— «Я помню, я знаю! Знаю, что я с вами, а без вас меня нет».

— Понятно. А сестра?

— «Ей очень больно. Скорее, дядя, пойдемте!»

— Да уж. Ясно, что ничего не ясно.

В одной руке Сейвен сжимал огнестрел, а второй держал за руку Айро, готовясь, в случае чего, укрыть ее за спиной. Но коридор пустовал. Двери сменяли одна другую быстро, монотонно и казалось, будто это не они крадутся, а коридор вращается вокруг них. Увлекшись, Сейвен едва не проскочил лестницу. Широкая и все так же металлическая, она разводила решетчатые ступени вверх и вниз. Беглецы переглянулись и осторожно начали подъем.

Они поднялись на восемь этажей, но так никого и не встретили. «Отдыхают все. Или мучают, как мучили меня».

— Айро.

— «Да, дядя Сейвен?»

— Дядя… Почему ты так меня называешь?

— «Это…» — девочка замялась. — «Дядя Крайтер вас так называл».

— Дядя Крайтер. Удавиться можно. — Сейвен высунулся из лестничного проема и оглядел очередной этаж. «Никого». — Айро, почему я больше не хочу спать? Это ты?

— «Вы не спите, потому что я здесь».

— И если тебя не станет, то я усну?

— «Наверно. Но… Но если не станет вас, то и меня тоже. И тогда мы не сможем спасти сестричку!»

— Это Крайтер тебя надоумил?

— «Я сама так захотела. Дядя Крайтер сказал, что никто не сможет спасти ее, кроме меня».

— Он так сказал?

— «А еще он сказал, что мне поможет его лучший друг. Вы, дядя».

— Лучший друг? — Сейвен усмехнулся. — Не думаю, что он сказал тебе правду.

— «Но это так. Дядя, она здесь, здесь!»

Они вышли на этаж, и девочка потянула его вправо. Около четвертой двери Айро остановилась.

— Это точно? — спросил Сейвен и, не дожидаясь ответа, взялся за ручку. — Заперто. Ты сможешь ее взломать?

Девочка торопливо замотала головой.

— Но ты ведь освободила меня. Помнишь?

— «Да. Это вышло само собой. Нас хотели разлучить, и я… Мы должны быть вместе. Я — это вы, дядя. Без вас меня не будет. А я хочу быть».

Сейвен прильнул ухом к холодной створке и прислушался. Угадывалось монотонное жужжание, и только. Стрелять по замку и поднимать шум хотелось в самую последнюю очередь. Нарник подумав, он постучался. Ответило ему гулкое эхо, разнесшееся, казалось, по всей башне. Он постучался еще раз, но с тем же результатом.

— Ну что ж, — Сейвен шагнул назад, прицелился в дверную ручку, но выстрелить не успел — с обратной стороны донесся лязг замка.

В приоткрывшуюся щель высунулся заспанный охранник. «Спит он тут». Наставленный промеж глаз огнестрел прояснил ночную побудку, и караульщик мигом протрезвел от сна.

— Это… Это что? — задохнулся он, но Сейвен с силой пихнул его внутрь, заскочил следом и прикрыл за Айро дверь.

Второй охранник мирно посапывал на кушетке, отвернувшись лицом к стене.

— Заключенным нельзя покидать своих камер, — промямлил, наконец, охранник. Он задрал руки над головой, выпучил глаза и, бледный, как платок, пятился.

— Да что ты? Возьми что-нибудь и привяжи своего друга к койке. Живо!

«Друг» проснулся, повернул голову да так и замер.

— Он мне не друг вовсе. Так — никто, —