Рехи испытал злорадное удовлетворение: он уйдет на дно, и Ларт не получит его силу, не узнает ничего и будет до конца жизни гадать, как работают линии мира.

Инстинктивно удалось задержать на какое-то время дыхание, немного отсрочить неизбежное. Грудь жгло огнем, точно как под толщей песка. Природный колодец оказался невероятно глубоким, стены давили чернотой, а перед глазами плясали разноцветные круги. И все же под сердцем переливалась обида… Обидно преодолеть такую битву, чтобы утонуть из-за жестокой уловки.

Сознание уже медленно покидало Рехи, когда сквозь воду прошла волна движения и кто-то с силой дернул его вверх.

Воздух! Пещерный сырой воздух хлынул в легкие. Рехи фыркал и отплевывал воду, а Ларт упрямо спрашивал, будто диалог и не прерывался:

– Так что за линии?

Рехи вцепился в Ларта, который не спешил выходить из воды. Проклятая враждебная стихия! В ней эльфы становились испуганными и беспомощными. Теперь Ларт разыгрывал из себя благодетеля, хотя сам же чуть не утопил. И оставлял за собой право в любой момент снова толкнуть и отправить на дно.

– Линии мира. Я не знаю, что это! – простонал Рехи, и правда не в силах внятно растолковать. – Оно просто есть! Гадкое такое. Иногда я их вижу, в бою первый раз смог что-то сделать с ними. И это оказалось больно.

Он показал свою руку, если Ларту уж так хотелось полюбоваться на свежий ожог, уже покрывшийся коркой, на которой еще отчетливее выступал лиловый узор.

– Линии, значит. Повторить сможешь?

– Нет. Оно стихийно. Я не управляю ими.

– Это плохо. Значит, в бою бесполезно, – разочарованно вздохнул Ларт, и Рехи испугался, что его снова сбросят в воду. Но предводитель не двигался, лишь его ноздри трепетали. Он прикрыл глаза на мгновение и как будто задремал, непостижимым образом держась на воде. Рехи же желал поскорее выбраться на нагромождение каменных пластов.

– Ну, все? Хватит тебе? – вкрадчиво прошипел он.

– Еще не все, – протянул предводитель, глаза его безумно загорелись. И с этими словами Ларт впился в шею Рехи. Четыре клыка стремительно пробили кожу, затем вгрызлись глубже в плоть, отыскивая медленно пульсирующую жилку. Рехи снова попытался дернуться, вырваться, но в озере у него не было никаких преимуществ.

Ларт крепко держал его, точно добычу. Вода не позволяла слишком густой темной крови эльфа свернуться, и полуэльф совершил первый глоток, который окончательно парализовал Рехи. Наверное, в клыках полукровок тоже находился яд. По телу прошла волна холода, потом жара, затем снова холода. Боль смешивалась с непривычным и пугающим оцепенением. «Так вот это как… – обрывками доносились, будто сквозь завесу, собственные мысли. – Вот как, когда тебя кусают… и пьют из тебя жизненную силу».

Сопротивляться не оставалось сил, Рехи казалось, что он парит в невесомости в черной пустоте. Мир вокруг переворачивался и терял четкие очертания, неопределенность на грани жизни и смерти уже не давила страхом. Значит, вот что ощущали все его жертвы – панику беспомощности и невозможность освободиться от захвата клыков, буравящих огнем шею. Из-за них в голове гудел невидимый колокол, наподобие того вестника пустыни из разрушенного города.

– Ларт… Хватит… Ларт! – прохрипел из последних сил Рехи. Тогда полукровка резко отстранился, небрежно вырывая клыки из свежей раны. Он запыхался и, кажется, слегка дрожал от волнения и наслаждения.

– Всегда хотел испробовать крови эльфов, живых эльфов и именно крови – без мяса, – выдохнул он, облизывая губы и рассматривая безвольно качавшегося на воде Рехи.

– Отпусти…

– Так вот она какая… холодная, вязкая, – упоенно прошептал Ларт, хотя в голосе его звучало некоторое смущение.

– Испробовал? Отпусти! – яростно прорычал Рехи. Он хотел было локтем врезать Ларту по носу, но омут под ногами вместо твердой почвы поумерил пыл негодования.

– Если выпью еще, это убьет тебя, эльф… Но как же тяжело сдержаться.

Ларт медленно облизнул края раны, вероятно, оставляя вокруг нее лиловый синяк. Шершавый длинный язык обвел каждое из четырех отверстий, и показалось, что они сразу начали затягиваться. Но, видимо, одновременно с этим в кровь попадал неведомый яд… Потому что Рехи не помнил, как его вытянули на берег, как он некоторое время лежал без сил, уставившись в потолок, усыпанный каменными наростами.

– И что это было?! – немного придя в себя, огрызнулся Рехи. Его дважды затащили в ловушку! Проклятый полуэльф не только выведал тайну линий мира, так еще и крепко закусил свежатинкой, которой стал его «гость».

Однако сам Ларт тоже выглядел неуверенным, даже пристыженным. Он отжимал лиловую тунику и длинные волосы, не глядя на Рехи.

– Я… не сдержался, – проговорил Ларт. – Этот запах эльфийской крови… Одна из причин, почему я не отдал тебя сразу на корм своему ящеру.

«Вот оно что, полуэльф. А запах твоей крови – причина, по которой я отправился с тобой в западню, – отметил про себя Рехи, вспоминая, каким странным дурманом веяло от полукровок. – Нет, если он будет использовать меня как бурдюк с лакомством я сбегу. Пусть потом сдохну, но сбегу. Или сначала доберусь до него».

Рехи острее обычного ощущал запах Ларта. Это странное сочетание эльфийского и человеческого, неведомое и манящее новым голодом. Хотелось так же впиться в его шею, так же испробовать до головокружения терпкий алый нектар, слизывая языком малейшие капли. Но ему это не было позволено. С ним играли, его мучили, Ларт пытался всеми способами сломить его волю – это Рехи понял сразу. Но у странника пустоши все еще осталась нерушимая цель, пусть на какое-то время он и принял правила чужой игры.

– Пойдем, – сказал Ларт. – Нас ждет пир.

Путь обратно Рехи не запомнил. Он достаточно быстро восстановился и не чувствовал недостаток крови. Ему не хотелось думать о произошедшем и об убитом в шатре воине. Но не удавалось: Ларт шел впереди, он был вождем поселения, всем для полукровок с их жестокими порядками. И какой же ненавистью заходилось сердце, когда Рехи осознавал, что теперь тоже в его власти.

«Ну что ж, не утопили и не съели. Уже хорошо», – утешал себя пленник, но впадал в уныние от того, что не ведал грядущего. В это смутное время на помощь к нему не приходили ни Тринадцатый Проклятый, ни Митрий, ни образы прошлого. Никто не подсказывал, как поступить. Деревня была огорожена забором, вокруг которого бродили ящеры, а на пустоши наверняка поджидали недобитые отряды людей.

«И что же будет на этом пиру?» – весь день размышлял Рехи, притрагиваясь к слегка припухшему следу укуса на шее. Не сделают ли его главным блюдом, раз уж его кровь так понравилась предводителю? Нелепая смерть,