— Обстрел Гибралтара уже повод для войны, — угрюмо произнёс премьер-министр.

— А у нас есть деньги на войну? — поинтересовался Эдуард Восьмой. — Тем более официальные извинения от императора Иосифа приняты. Сэр Уинстон, там в самом деле были крейсера испанских мятежников?

— Там разгружался транспорт с марокканской кавалерией, Ваше Величество.

— Вы их тоже засчитали в потери?

— Зачем их считать? За каналом людей нет! — ответил Черчилль.

Клемент Эттли нервно подёрнул плечами:

— И мы оставим дикую выходку русских без ответа? Это нанесёт ещё больший урон нашей репутации.

— Дайте газетчикам интервью, в котором свалите все проблемы на вашего предшественника. Надеюсь, наш справедливый и беспристрастный суд приговорит его к повешению.

— Ваше Величество, у нас никогда раньше не вешали премьер-министров, пусть даже бывших.

— С кого-то нужно начинать, сэр Клемент, — хмыкнул король и тоже достал сигару. Потом взял со стола серебряный колокольчик и позвонил. — Предлагаю помянуть будущего покойника коньяком. Конечно, сэр Уинстон, это не бренди из Армении, но очень даже неплох.

Санкт-Петербург. Ресторан «Палкинъ»

— А вот и ребе Анастас к нам пожаловал! — Николай Александрович Романов поприветствовал появившегося барона Микояна насаженным на вилку свиным эскалопом. — Ви таки соблюдаете кашрут, или уже ой?

— Не делайте мине нервы, они не казённые, — сварливым голосом ответил Анастас Иванович, и водрузил на стол кожаный саквояж. Сел, не дожидаясь особого приглашения, и продолжил уже нормальным тоном. — Ваша доля, Николай Александрович. Процент со взяток тоже здесь.

— Несут уже?

— Сам не ожидал. Пришлось завести специального секретаря, занимающегося исключительно взятками. Что самое интересное, пока никто и ничего не просит, а только напоминают о своём существовании.

Бывший император поставил саквояж под стол, даже не заглянув в него, и предложил присоединиться к ужину:

— Сурских стерлядок намедни живьём привезли, так что рекомендую. Или стерлядки для вас слишком дорого?

Барон Микоян искренне рассмеялся над удачной шуткой и взял графин с коньяком:

— Шустовский?

— Нет, это из новых, какой-то КВВК. Сорок пять градусов, специальная серия для полярников.

— Они же чистый спирт пьют, зачем им коньяк?

— Не знаю, но очень просили.

— Странные люди, — пожал плечами Анастас Иванович и пригубил коньяк прямо из графинчика. — А недурно в самом деле!

— Неужели я плохого насоветую? Но под стерлядок мы будем пить водку. И за Гибралтар будем пить водку.

— А за французский Лазурный Берег будем пить стоя, молча, и не чокаясь. Кстати, Николай Александрович, вы в курсе, что в Монте-Карло отдыхала шведская королевская семья?

— Предлагаете поиграть с курсом шведских ценных бумаг?

— Уже кое-какие меры принял. Только непонятно, почему Стокгольм молчит и не объявляет о гибели своего монарха?

— Их об этом попросил барон Хрущов-Кольский, выдвинувший свою кандидатуру на опустевший трон.

— Кто?

— Вот-вот, я сначала тоже удивился, а потом подумал… Да и не любил я никогда этих шведов.

— Бернадоты были французами по происхождению.

— Тем более чёрт с ними. Да вы наливайте, Анастас Иванович!

Сарагоса. Временная столица королевства Испания

Капитана Красного тоже не миновали ни политика, ни финансовые операции. Сегодня Ремарк, Мюллер и Геринг привезли своего подполковника, начавшего что-то подозревать. Привезли бесплатно.

— И кто же теперь будет вами командовать? — спросил Василий. — У вас офицеров почти не осталось.

Генрих Мюллер довольно усмехнулся:

— Как старший по званию, командование примет капитан Артур Сарумян.

— Армянин?

— Сам себя он называет ассирийцем. Но пусть называет, основное его достоинство в том, что ни черта не знает и не умеет, а звание ему купил дедушка в подарок на совершеннолетие. А мы втроём у него на особом счету как самые доверенные лица.

— За что такое доверие?

— Все плачутся на безденежье и требуют выплатить жалование, а мы вовсе даже наоборот, предложили господину капитану сто рублей в месяц за невмешательство в наши мелкие махинации с казённым имуществом.

— Вы и казённое имущество распродаёте?

— Но нужно же как-то легализовать полученные доходы. Вчера, например, Герман удачно расторговался солдатскими одеялами. Три тысячи штук всего, но взяли оптом и просили ещё. Ботинки солдатские хорошо идут, но их в основном меняем на продукты, так как народец здесь бедно живёт. Это я к чему веду, Ваше Императорское Высочество… нас стали ставить в караул при апартаментах самого генерала Франко, и есть возможность его выкрасть. За сколько возьмёте?

Василий надолго задумался. За главного мятежника и пятьдесят тысяч рублей отдать можно, но будет ли такое решение правильным? Пока Франко держит своих инсургентов твёрдой рукой, не стесняясь отправлять провинившихся к некромантам, а если он исчезнет? Не разбежится ли его воинство по стране мелкими бандами, и не устроит ли партизанскую войну? Испанцы издавна славятся традициями герильи, и Наполеон Бонапарт тому свидетель. Вся Испания кровью умоется…

Ремарк правильно понял сомнения капитана Красного, и сказал:

— Протянете ещё неделю — при штурме Мадрида положите половину Корпуса. Ежедневно на жертвенных алтарях умирает от восьмисот до тысячи человек, и вся энергия вбухивается в защитные купола, которые не пробить даже крупнокалиберной артиллерией. А линкоров с шестнадцатидюймовками у вас тут нет.

Вася не стал говорить, что у них есть напалм и объёмно-детонирующие бомбы, для которых защитный энергетический купол не является преградой, но опять задумался. В принципе, приносимых в жертву испанцев ему не было жалко, но тремя лёгкими бомбардировщиками полностью защиту не разрушить, стало быть, возможны потери среди своих. Да что там возможны, они обязательно будут! Пуля, она дура…

— Хорошо, тащите своего Франко. Стог тысяч рублей за него достаточно?

— Да за такие деньги мы вам баварского короля привезём! — с энтузиазмом воскликнул Герман Геринг. — Нужно?

— Нет, баварского короля даже бесплатно не возьму, — отмахнулся Красный, и протянул заранее приготовленный пакет с деньгами. — За подполковника всё же возьмите. Приравняем его к испанскому генералу.

— Мы же в подарок! — попытался отказаться Ремарк. — От всей души!

— Берите! Я так понимаю, сделка по Франко будет последней?

— Угу, — кивнул Мюллер. — А после неё нам хотелось бы попасть в плен. И если можно, то не в Сибирь. Нет, если нельзя, то и Сибирь подойдёт. Лет на десять хотя бы.

— Могу предложить Крым.