— Сколько денег в пакете?

— Много, камрад Герман. Нам с тобой такие деньги всю жизнь зарабатывать.

Глава 17

Овсяное или ячменное поле где-то недалеко от Мадрида.

— Да сколько же там, Эрих? — у Германа даже руки задрожали от предвкушения и нетерпения.

Генрих Мюллер заглянул в пакет, присвистнул, и уточнил:

— Здесь мелкими?

— Да, — подтвердил Ремарк. — Рублёвыми и трёхрублёвыми купюрами, а крупные нам никто здесь не разменяет.

— Тогда в пакете примерно…

— Ровно пятнадцать тысяч.

— Сколько-сколько? — не поверил Геринг, но потом гордо приосанился. — А я всегда говорил, что генералы ходовой и дорогой товар.

Удивление Германа было понятно — за пятнадцать тысяч рублей можно купить небольшую квартирку в благополучной округе Парижа, и потом целый год не задумываться о хлебе насущном, иногда позволяя себе маленькие шалости и невинные прихоти.

— Итак, камрады, — подвёл итог восторгам Генрих Мюллер. — Наше дело пошло вполне удачно, и теперь стоит задача сделать его процветающим. Какой товар нашего торгового дома пойдёт вторым номером? У кого есть предложения и пожелания?

Ремарк достал из кармана блокнот, и провёл пальцем по списку:

— Генерал Карлос Маскелет наиболее доступен нашему вниманию.

— Недавно назначенный военный комендант Мадрида?

— Он самый.

— Будем работать по этому товару, — кивнул Мюллер. — Кстати, Эрих, а что ты говорил про силу цесаревича Василия?

Ремарк вздрогнул и помотал головой:

— Понимаешь, Генрих, он или менталист, наличие которых официальной наукой отрицается, или величайший пророк. Он просил у меня автографы к книгам, которые я не только не написал, но которые только в черновиках или в мыслях. Но цесаревич твёрдо знает, что такие книги уже вышли из типографий и вовсю продаются.***

***Капитан Родионов в своё время читал книги Ремарка, но не подозревал, что многие из них написаны позднее 1937 года. И ещё не сообразил, что из-за различий миров книга с одним и тем же названием может иметь другое содержание.***

— Эрих, все эти пророчества… — поморщился Мюллер. — Представляешь, я как-то видел сон, в котором императором Германии стал недоучившийся художник из Вены. Он сделал меня начальником тайной полиции, Германа произвёл в имперского маршала авиации, а тебя выслал из страны.

— Из художников в императоры?

— Ага, так и приснилось. Но мы с Германом закончили плохо, зато ты прожил долго и счастливо.

— Смешно.

— Очень смешно. Кстати, того художника я наяву встретил в Мюнхене.

— И что?

— А ничего. Бедняга Адольф получил пивной кружкой по голове в пьяной драке и скоропостижно скончался. Вот и верь после этого в пророческие сны.

— Но книги и мои планы на них…

— Хорошая разведка, Эрих, гораздо лучше всякого пророчества. У русских очень хорошая разведка.

— Камрады! — вмешался жизнелюбивый Геринг, давно подозреваемый в эпикурействе. — Предлагаю поехать в приличный ресторан и отметить нашу первую удачную сделку!

— В приличный нас не пустят, — заметил Ремарк. — Там только для офицеров, а нижним чинам вход воспрещён.

— Тогда предлагаю пойти в неприличный, — захохотал Герман. — И ещё, камрады, давайте ограничимся по одной тысяче рублей на человека, а остальное отправим в общий фонд. Эрих, ты назначен держателем общего фонда.

— Кем назначен?

— Мной и Генрихом. Я думаю, что он будет не против. Герр Мюллер, ты яволь, или как?

Сарагоса. Временная столица королевства Испания.

Экспедиционный Корпус накапливал силы перед решительным наступлением на Мадрид. В Сарагосу возвращалась артиллерия, сказавшая решительное слово в провокации наёмников на испано-французской границе. Возвращалась пехота, зачистившая этих наёмников с лица земли. Пехота благоухала хорошими винами и кубинским табаком, сияла обветренными и довольными лицами, и была решительно настроена освободить от мятежников настоящую столицу.

Эскадра Экспедиционного Корпуса обстреляла Гибралтар на пределе дальности, подавив шестнадцать береговых батарей, а император Иосиф Первый принёс официальные извинения за действия адмирала Эссена, которому померещились крейсера мятежников на рейде английского кусочка испанской территории. При четырёх потопленных британских линкорах извинения прозвучали изысканной и весьма ядовитой насмешкой.

А ещё в Сарагосе объявился Артём Сергеев в необмятом мундире с погонами слушателя Высших Военно-Морских курсов имени адмирала Ушакова.

— Понимаешь, Вася… отец внимательно прочитал твой доклад по использованию авианосцев в современной войне, — несколько смущённо произнёс он. Артём вообще всегда смущался, называя императора отцом. — Вот и решил, что я… Но ты меня хотя бы летать научи!

— Научу, — кивнул Василий, получивший с последним пароходом три учебных самолёта от Поликарпова. — Если сам потом не откажешься.

— А брать в плен испанских генералов научишь?

— У тебя есть лишние пятнадцать тысяч рублей?

— Есть, а что?

— Тогда сегодня же и возьмёшь в плен своего первого генерала. Ремарк уже звонил, и подтвердил наличие первосортного товара.

И вот, наконец, состоялось совещание, определившее ход кампании. Правда, состоялось оно в Лондоне, а не в Сарагосе, но от этого не стало менее важным. На совещании присутствовал король Эдуард Восьмой, уже сильно урезавший полномочия парламента и изо всех сил стремящийся к абсолютизму, был премьер-министр сэр Клемент Эттли, и первый лорд адмиралтейства сэр Уинстон Черчилль.

— Джентльмены, — начал свою речь Его Величество, — может быть, я вас огорчу, но мы уходим из Испании и Гибралтара. Совсем уходим. Содержание этого каменного кладбища слишком дорого обходится казне и репутации, джентльмены.

— Кладбище? — не понял премьер-министр.

— Я только вчера вернулся оттуда, — пояснил сэр Уинстон. — После обстрела там действительно большое кладбище. И самое обидное, что наши батареи ничего не смогли противопоставить русским линкорам, кроме своей героической гибели. Больше четырёх тысяч трупов.

— Однако…

— Выжившие утверждают, что русские использовали управляемые снаряды, меняющие траекторию полёта в зависимости от попаданий предыдущих снарядов.

— Таких не бывает! — Эттли когда-то имел звание майора, и полагал себя знатоком военного дела.

— У нас не бывает, а у них есть, — пожал плечами Черчилль и достал из кармана сигару. — Вы позволите, Ваше Величество?

Король благосклонно кивнул, но уточнил:

— Кубинские?

— Разумеется, — подтвердил сэр Уинстон. — Сигары бывают или кубинские, или никакие.

— Как и ром?

— С ромом есть варианты, но я предпочитаю бренди из Армении.

— Армения, это в Турции?

— Это в России, Ваше Величество.

— Опять Россия, — проворчал король. — Куда ни ткни,