Шрифт:
Закладка:
Юрий и Эммануэль тоже это знают, поэтому в одно и то же мгновение мы все трое разлетаемся в стороны, ныряя за ящики.
Пули летят вокруг нас, вырывая куски дерева из ящиков, щепки летят в воздух.
Я уже вытаскиваю свой «Глок», чтобы открыть ответный огонь.
— Черт, — шипит Юрий, — это копы.
И действительно, когда я высовываю голову из-за ближайшего ящика, я вижу двух офицеров в форме, которые присели на корточки и стреляют в нас.
Еще трое бегут по тесным проходам, пытаясь окружить нас.
Я стреляю в ближайшего, попадая ему выше колена. Нога подламывается, он падает. Эммануэль стреляет и промахивается. Юрий попадает копу в плечо, но на нем много защитной одежды, и это едва замедляет его.
Пули вонзаются в ящики в нескольких дюймах от моего лица, копы стреляют безрассудно и безжалостно, заставляя нас вернуться тем же путем, которым мы пришли. Я все еще вижу Юрия слева от себя, но потерял из виду Эммануэля.
По складу разносится эхо выстрелов, и без того пыльный воздух наполняется дымом. Дым темнеет, и я слышу потрескивающий звук. Стремительный жар ударяет мне в лицо.
— Пожар! — кричит кто-то.
Склад полон трухлявых ящиков, а воздух полон мельчайших легковоспламеняющихся частиц. Огонь распространяется быстро, воздух такой густой и черный, что кашель заглушает звуки стрельбы.
Мы с Юрием отступаем к выходу, но я все еще не вижу Эммануэля. Не могу окликнуть его по очевидным причинам.
Не могу уехать без него. Мы с Юрием останавливаемся у дверей погрузочного отсека, вглядываясь в полумрак.
Я вижу блеск металла, и Юрий кричит:
— Босс! — пистолет стреляет громче пушки, когда Юрий бросается на меня, отбрасывая в сторону. Вместо этого пуля попадает ему прямо под ребра. Мы оба переворачиваемся, Юрий тяжело падает мне на ноги. Я вскакиваю, поднимая его, перекидывая его руку через свое плечо. Юрий хватается за бок, кровь просачивается сквозь пальцы.
— Черт, я всегда забываю, как это больно, — стонет он.
Я все еще ищу Эммануэля, ругаясь себе под нос. Слышу крики копов, рыскающих по поддонам в поисках нас. Юрия шатает, его лицо бледное и в черных прожилках от дыма.
Наконец Эммануэль выскакивает из самого дальнего прохода, его ботинки стучат по пыльному цементу, стреляя через плечо в двух копов, наступающих ему на пятки. Я прикрываю его, оттесняя их назад, в то время как Эммануэль хватает Юрия за другую руку. Мы ныряем со склада, бегом возвращаясь к машине с хромающим и шатающимся братом.
На этот раз за рулем Эммануэль, а я стягиваю рубашку через голову и крепко прижимаю ее к боку Юрия.
— Как получилось, что копы оказались там точно в то же время, что и мы? — Юрий стонет.
— Никак, — говорю я, мрачно качая головой.
Эммануэль оглядывается через плечо, недоуменно приподняв бровь.
— Это их гребаный тайник, — говорю я. — Ничего не крали из полицейского сейфа. Они лишь все переместили.
Рот Юрия складывается в комичную букву «о» от удивления, когда понимание проносится по его лицу.
Я все равно говорю это вслух, просто чтобы мы все были на одной волне.
— Мы не смогли найти нового поставщика, потому что его нет. Копы и есть поставщики.
***
Я отвожу Юрия в дом моего отца, чтобы врач смог извлечь пулю из его бока.
— Опять вы, — хрипло говорит доктор Банкрофт. — В четвертый раз?
— Третий, — стонет Юрий, благодарно вздыхая, когда доктор впрыскивает ему в руку изрядную дозу Демерола. — Хотя второй раз не считается — это была моя бывшая.
— Та пуля чуть не убила тебя, — напоминаю я ему.
— Да? Ну… — пожимает плечами Юрий. — Она была очень зла.
Телефон вибрирует у меня в кармане.
Когда я вижу имя на экране, мое сердце колотится так, словно в него только что ударили дефибриллятором. Это Клэр.
Сообщение короткое и по существу.
Ты был прав. Мне жаль.
Я печатаю ответ, все еще в шоке при виде ее имени, что мои руки слегка дрожат.
Что ты нашла?
Я жду. Во рту слишком пересохло, чтобы проглотить комок в горле.
Вижу три маленькие точки, которые означают, что она пишет свой ответ. Наконец я читаю:
Электронные письма. Их много.
Святое гребаное дерьмо. Клэр нашла улики, которые могут оправдать меня. Проблема в том, что я не просто хочу очистить свое имя. Я хочу начать все с чистого листа — уничтожив ее отца и всех остальных, кто сговорился против меня.
Она все еще печатает. Через мгновение появляется сообщение:
Они у меня на флешке. Я отдам их тебе, но ты должен пообещать, что не убьешь его.
Я обдумываю.
Не хочу причинять боль Клэр. Но Валенсия украл шесть месяцев моей жизни. Он организовал смерть Рокси или, по крайней мере, участвовал в этом. Магуайры удовлетворятся только его головой на блюде.
И самое главное, он убил моего сына. Это нельзя забыть или простить. Даже ради Клэр.
Я печатаю ответ:
Я не могу этого обещать.
Мгновение спустя:
Тогда ты ничего не получишь.
Мне хочется придушить ее, но я не могу сдержать улыбку. Моя маленькая птичка здорово подросла за время нашего знакомства. Бессознательно моя рука скользит в карман, чтобы нащупать прохладного стеклянного соловья.
Я печатаю:
Где ты? Я хочу лично поговорить.
Она отвечает:
Нужно ли меня похищать или накачивать наркотиками, чтобы встретиться с тобой?
Ох, она в дерзком настроении.
Мне жаль. Это было для твоей же безопасности.
Это самое близкое, что я когда-либо делал к тому, чтобы солгать Клэр. Правда в том, что я не мог вынести прощания с ней. Я не хотел, чтобы она видела мое лицо, когда я оставлял ее на той кровати в квартире, которая прекрасно пахла.
Может быть, Клэр знает это, потому что она меняет тему.
После более продолжительной паузы, она отвечает:
Я не могу сегодня вечером. Папа выставляет меня напоказ на каком-то дурацком празднике.
Я почти слышу раздражение в ее голосе и прекрасно представляю очаровательную гримасу, которая появляется на ее лице, когда она раздражена.
Я наблюдал за цирком СМИ с тех пор, как Клэр вернулась домой. Ее родители давали тщательно подобранные реплики об «отсутствии надлежащей безопасности в тюремной системе», «необходимости приватизации» и «глубоких корнях организованной преступности, которые окружной прокурор вырвет из этого города». Я слышал, как они говорили всё что
