— Ну и хер им за щеку, чо. Кинчик-то заебца.

— Ты не понимаешь. Дело в том, что на самом деле в фильме вообще нет никаких цыган. Тебе не приходило в голову, что якобы «цыган» там неспроста играют Брэд Питт, Джейсон Флеминг и им подобные?

Данко совсем не напоминал человека, анализирующего кинематограф — и это был как раз тот случай, когда внешность ничуть не обманывает.

— Хорошо, я тебе объясню. В оригинале речь идёт о pikey. А слово pikey в британском английском означает не только цыган, и даже вообще не цыган в первую очередь. Скажем, Urban Dictionary поясняет, что это не этническая группа, а вообще все, кто кочует и бродяжничает. В случае Британии — прежде всего ирландцы.

— Ирландцы?

Вряд ли для Данко ирландцы чем-то отличались от иранцев. Образование парень получил в таборе, а среди актуальных там дисциплин география не значилась. Учили всё больше иному.

— Ирландцы. Кочевые ирландцы. Их в Британии очень много, десятки тысяч. Именно они-то и фигурируют в фильме. Поэтому Томми вовсе не говорит, что ненавидит цыган. Он ненавидит ирландских бродяг.

— Ну и чо?

— Ну и то! Нас приплели в русском переводе ни к селу, ни к городу. И теперь все вокруг это повторяют: «ненавижу, блядь цыган». Даже не задумываясь, почему. Это расхожая фразочка, почти крылатое выражение. Но она закрепляет психологический якорь. Сейчас обыватель, слыша про цыган, не Яшку из «Неуловимых мстителей» вспоминает. И не Будулая. Ничего подобного: сразу вот это, «ненавижу цыган». И всё основано просто на неточном переводе!

Данко морщил лоб: то ли вправду о чём-то задумавшись, то ли просто в процессе пережёвывания. Тимур не слишком надеялся, что его слова дошли до друга хоть наполовину. Руслан потянулся через весь стол за картошкой, чуть не своротив стакан с пивом.

— Понимаете? Вот такие мелочи разжигают ненависть. Человек мог в жизни не видеть ни одного из наших, но он смотрит фильм Гая Ричи и подсознательно воспринимает: ненавидеть цыган — это круто. Хотя в ксенофобии нет ничего крутого.

— В чём-чём?

— В ксенофобии.

— Это чо?

Тимур глубоко вздохнул. Так уж вышло, что его многое объединяло с этими парнями: многое, о чём не стоило болтать. Но как же сложно с ними общаться!.. Особенно с Данко. Тут невольно и сам цыган невзлюбишь: по крайней мере, таборных.

— Ну как объяснить... Когда у тебя менты на каждом шагу требуют документы просто потому, что ты цыган — речь идёт о ксенофобии. И да: то, что случилось на прошлой неделе, а я имею в виду памятную всем нам ситуацию с мулатками — это была ксенофобия!

Вот теперь Данко проняло. Вспомнив о мулатках, он проникся страшной несправедливостью ксенофобии. До каждого человека можно достучаться, надо лишь подобрать понятный ему пример. Затронуть за живое.

— Дак чо, такая поебень творится, потому что эти суки смотрели «Большой куш»?

— Очень вероятно, что это один из факторов.

— «Очень вероятно, один из факторов»… — недовольно протянул Руслан. — Тимурчик, если у тебя есть паспорт, а у него нет — это ещё не значит, что ты должен говорить, как мудак.

— Отнюдь.

Маловероятно, что это слово входило в лексикон Данко, а более образованный Руслан (он всё-таки ходил в школу, хотя и не окончил её) издёвку понял.

— Ох, Тимурчик, не знал бы я тебя десять лет…

— Да бля, ну если это из-за кинца они с нами так… Да я манал! Не, ну кинчик-то заебца, но как так?! Пидоры!..

Данко всё не мог успокоиться. Ему оказалось трудно переварить полученную информацию. Он был искренне возмущён и глубоко раздосадован. Размахивал руками так, что из недоеденного бургера выскочил остаток котлеты: он описал крутую дугу и приземлился на стол, занятый какими-то школьниками. Подростки предпочли сделать вид, что ничего не заметили.

— Хорош про кино. — решительно сменил тему Руслан. — Доели почти. Мы по бабам едем или как?

— Да едем, чо!

— Едем-едем, почему бы нет, раз уж договорились… главное, чтобы опять не вышло, как в прошлый раз. Потому что эта нездоровая ситуация становится тенденцией.

— Тогда я ловлю тачку, а вы звоните. Договаривайтесь. И желательно подешевле…

— Ну это уж как выйдет. Я крокодилов каких-нибудь трахать не стану. Даже задёшево.

— А я мулаток даже задаром!..

***

Вскоре троица уже сидела в чересчур натопленном салоне «Нексии», владелец которой заметно нервничал: пассажиры ему не очень-то нравились. Никому не нравятся цыгане. Но у него, видимо, не осталось выбора: бомбить — труд тяжёлый. Если за вечер толком не заработал, повезёшь и стрёмных цыган. Нужно оплачивать бензин и ещё что-то кушать.

На необходимости скрасить вечер продажной любовью настояли Данко и Руслан: троице всё равно надо было как-то убить время до утра. Тимур такой досуг не очень ценил, хотя и нельзя сказать, чтобы совсем им брезговал. Иной раз можно. Тем более — за компанию.

Переговоры с салонами досуга вёл по дороге Тимур: хоть тут его навыки культурной речи ценились. Однако «мамки» в шалманах были не лыком шиты. Опыт есть опыт: даже по телефону они видели клиента насквозь.

— Ребята, а вы цыгане, да?

Ну вот, началось…

— Цыгане.

На том конце повисло молчание. Тимур уже прекрасно понимал, что вскоре услышит, раз трубку не бросили сразу.

— Ну, ребята, у нас есть мулатки. Устраивает?

— Чо там? — Данко пребывал в крайнем нетерпении.

— Да ничего. Опять мулатки.

— Ёба!.. Не хочу я мулаток опять! Чо, русских совсем нет?

Риторический вопрос. Есть, конечно, но точно не для цыган. В этом городе никто, кроме мулаток, с ними дела иметь не хотел — и плевать на деньги. Хорошо, что хотя бы чёрных девочек хватало: спасибо за то существованию медицинского ВУЗа, куда поступить много проще, чем в московские. Именно так приезжие студентки имели обыкновение зарабатывать. Стипендией сыт не будешь, а им тоже хочется красивые шмотки и «Айфон».

Ещё несколько звонков — результат один и тот же: или мулатки, или обрыв связи. Данко закатил глаза.

— Да ёб их маму!