– Процесс вышел из-под твоего контроля. У тебя был среди них свой агент, но его раскрыли. Причем раскрыли с позором. Теперь на тебя повесят всю ответственность за акции ГКА. Как долго ты продержишься?

По закону жанра здесь надо было сделать паузу и продолжать нагнетать последствия, но в машине раненый товарищ истекает кровью. Счет идет на часы или даже минуты.

– Через два дня я отдам тебе Бодера, Гудрун, Малера. Ты лично проведешь их задержание, и тебе все простят и забудут все промахи. Победителей не судят.

– А какова твоя роль во всем этом, Парадокс? Неужели это все вы организовали? Зачем?

– Успокойся. Это не мы. Просто среди ГКА, так получилось, есть наш человек.

– Мне еще нужны Юрген Краузе, Ульрика Майнер и Карл Распе.

– Я постараюсь, но ты должен отпустить меня немедленно.

Это был тяжелый выбор. Ставки очень высоки. Если Мюллер его обманет, инспектора не просто выгонят, он пойдет под следствие как пособник террористов. Но в случае успеха его карьера гарантирована.

– Ты же хочешь быть победителем, Франц? – продолжал искушать немецкого контрразведчика Север. Поэтому и вопрос был задан так, что на него само собой напрашивалось согласие.

– Кто у тебя в машине?

– Случайный человек. Время, Кифер. Тебя ждут у казармы Кемпбелла.

Инспектор, немного помявшись, повернулся к полицейским:

– Отпустите его.

– Как это отпустить? – возмутился старший патруля. Они стояли в отдалении и, конечно, не слышали разговора.

– Вы что, разучились исполнять приказы? – все накопившееся напряжение выплеснулось в этом окрике. – Я отвечаю за операцию. Выполняйте!

– Господин инспектор, – сдержанно произнес полицейский. – Мне потребуется письменное распоряжение.

– Вы его получите, сержант. Выполняйте.

– Слушаюсь, господин старший инспектор.

Север гнал машину в университетскую клинику.

– Я слышал, что он назвал тебя «Парадокс», – раздался тихий голос обессиленного Юргена. – Ты агент немецкой контрразведки?

– Помолчи. Тебе надо беречь силы. Осталось еще немного.

– Ответь мне, – напрягая силы, потребовал Батый.

– Да, Вильгельм Мюллер является агентом Ведомства, но не Север. Это если кратко.

– Не понял, так ты двойной агент? – в голосе молодого разведчика стала стихать жесткость.

– Я сотрудник КГБ СССР, выполняющий задание за границей под именем Вильгельм Мюллер, – терпеливо стал объяснять Саблин, – при выполнении одной операции этому самому Вилли пришлось стать Парадоксом. Ты же стал лейтенантом палестинской разведки. Вот и я тоже. Но ни арабы, ни немцы не знают, кто мы с тобой на самом деле. Понятно?

– Теперь да, – облегченно вздохнул Батый и закашлял.

– Держись, парень, почти приехали.

В приемном покое раненого сразу же погрузили на каталку и повезли в операционную. К Северу вышел главный врач клиники.

– У пациента огнестрельное ранение, я должен сообщить в полицию.

– Не стоит, доктор, – резидент достал и продемонстрировал врачу служебный жетон. – Это дело ведет контрразведка. Я сотрудник Ведомства по защите конституции. Центральный отдел. Операция секретная, никто не должен знать, что он здесь. Вы его не регистрируете. Больничную карту отдадите мне. При первой же возможности мы заберем нашего сотрудника. Я буду находиться здесь для охраны. Вы же слышали, что произошло в казарме у американцев?

– Да, нас предупредили. Мы ждем раненых.

– Вот мы и есть первые раненые. Как только появится ясность с моим подопечным, сразу сообщите мне. А пока мне нужен телефон, чтобы связаться с руководством.

Их разговор прервал звук подъезжающих карет скорой помощи.

– Доктор, сразу же сообщите, это очень важно.

– Хорошо, господин инспектор, – уже удаляясь, пообещал медик.

К счастью, раны оказались не опасными. После операции больного поместили в отдельный бокс на первом этаже. Сопровождающий все время находился в клинике. Ночью неизвестному раненому стало лучше, врачи сочли, что кризис миновал. Однако во время утреннего обхода ни раненого, ни сотрудника контрразведки в палате не оказалось. Дежурный врач так же оказался в полном недоумении. О происшествии тут же сообщили в полицию. Поднялся невероятный шум, но потом подъехал большой чин из контрразведки, внимательно выслушал врачей, задал вопросы по внешности неизвестных, неопределенно хмыкнул, переговорил с представителем полиции, и все успокоилось.

Глава 12

Информацию о лидерах ГКА Север мог получить только от Зенита. Максимилиан Фокс хорошо знал и Бодера, и Гудрун, очень тесно сошелся с Хубертом Малером. Первоначально руководство разведки рассматривало его как дублера Батыя. Они вместе завязали отношения с немецкими революционерами, но Юргену отводилась главная роль, выход на руководство организации. Зенит выполнял роль прикрытия, и если бы Батый сошел с дороги, то его заменил бы Макс. Однако подстраховка не потребовалась, и он получил не менее важное задание. Зениту поручалось заняться выявлением среди берлинской продвинутой молодежи талантливых немцев, имевших хорошие шансы в будущем стать лидерами в политике, в управлении государством, промышленностью, в науке и других важных и, соответственно, интересных для советской разведки структур.

Прикрытием Макс выбрал создание на базе свободного берлинского университета театра «Берлинский балаган». Затея оказалась очень перспективная. Молодые люди стремились к самовыражению, именно это предоставлял им самодеятельный театр. Творческая молодежь потянулась в «Балаган».

Теперь Фокс не входил в боевые группы, а в какой-то степени выполнял роль рекрутера. Молодежь собиралась у него в театре и, обсуждая творческие проекты, разумеется, переходила в дискуссиях на вопросы политики. Здесь любила выступать бывшая журналистка, а ныне главный идеолог «Группы Красной Армии» в подполье Ульрика Майнер. Захаживали сюда и кумиры молодых немцев, уже матерые революционеры Бодер и Гудрун. Их зажигательные рассказы о проведенных акциях будоражили юные умы. Здесь же присматривал перспективные кадры главный организатор ГКА, бывший адвокат Хуберт Малер.

Вход в «Берлинский балаган» был свободный, нравы довольно либеральные, поэтому на появление нового лица никто не обратил внимания. Север посидел на репетиции новой пьесы и, убедившись, что Зенит его увидел, вышел на крыльцо перекурить. Такой визит непосредственно в театр, а не вызов на встречу через неличную систему оповещения говорил о срочности и важности возникшей проблемы.

Скоро театр опустел, режиссер, он же хозяин заведения, бесцеремонно разогнал всех присутствующих. Убедившись, что в помещениях никого не осталось, разведчик пригласил резидента в комнату, служившую ему и кабинетом, и местом для личных встреч.

– Что случилось? Почему ты пришел без предупреждения? – встревожился Зенит.

– Батый ранен, – без предисловий начал подполковник. – Чтобы вытащить его, мне пришлось пообещать контрразведке отдать адреса лидеров ГКА.

– Это же предательство, – невольно вырвалось у Макса.

– Послушайте, лейтенант, – Север повысил голос: в нем явно зазвучали жесткие нотки. – Я понимаю, что за это время вы с ними сдружились, но не забывайте, что это было ваше задание. По сути, если отбросить