много лет и знал, что она за человек – стремится угодить, лишь бы это позволило ей подняться на вершину, – и он был готов потакать ей до тех пор, пока она не перестанет быть полезной, хотя он не сомневался, что она планирует нанести ему удар в спину до этого момента.

Хорошо, что он был неуязвим.

Хелен повернулась, и Тесей смотрел, как она уходит, заговорив только тогда, когда она подошла к двери.

– Его зовут Акамас, – сказал он, и когда Хелен оглянулась, он предостерег ее: – Я знаю, что твоя преданность связана с амбициями, Хелен. Просто помни, что ты не сможешь восстать из мертвых.

* * *

Тесей перенесся в Общественную больницу Асклепия. Прибыв, он ожидал, что Таннис встретит его в коридоре у двери Федры, но обнаружил, что там никого нет. Во всем крыле было тихо. Он решил себя не накручивать – возможно, Таннис очистил крыло и вошел внутрь, чтобы помочь Федре подготовиться к отъезду.

Войдя, он обнаружил Танниса на коленях. Персей стоял позади него, приставив пистолет к его затылку. Тесей закрыл дверь.

– Скажи лорду Тесею, где его жена, Таннис, – сказал Персей.

Последовала короткая пауза, а затем Таннис тихо сказал:

– Я не знаю.

– Ты не знаешь, – повторил Тесей. Он посмотрел на Персея, потом на палату, но не нашел никаких следов вещей Федры. – А как насчет моего сына?

– Я… не знаю… мой господин, – ответил Таннис.

– Но он родился? – голос Тесея задрожал.

– Я слышал его крики.

Тесей стиснул зубы. Каждое слово злило его еще больше. Он не мог описать это чувство, эту ярость, но все, о чем он мог думать, это о том, что у него был сын, а теперь его нет. Это было единственное, о чем он мог думать, и это… удивило его.

– Когда ты понял, что он пропал?

– Доктор ни разу не выходил из палаты, – ответил Таннис.

Ни разу не выходил.

Ни разу не выходил.

Он зациклился на этих словах.

Ни разу не выходил.

Кто-то определенно выходил из палаты, и они забрали его жену и ребенка. Его собственность и наследие.

Тесей мгновение рассматривал телохранителя, а затем встретился взглядом с Персеем. Полубог нажал на курок, выпустив Таннису пулю в затылок. Тесею больше не нужен был человек, который не смог защитить его жену и ребенка, и не было нужды задавать ему больше никаких вопросов. Он знал, кто несет за это ответственность.

Ариадна.

– Вы нашли доктора Файнса? – спросил Тесей.

Он наблюдал, как кровь Танниса растекалась по полу.

– Сейчас его ведут сюда вместе с медсестрой, – сказал Персей. – Мы нашли их на парковке, дезориентированными.

Она постоянно у тебя в голове.

Это было правдой. Ариадна всегда была где-то рядом, и он ненавидел ее за это. Ненавидел, потому что она знала и использовала это в своих интересах, чтобы взять ситуацию под контроль. Он должен был признать, что удивлен, что она решилась на этот шаг, зная, что он будет мстить… зная, что Федра тоже пострадает.

Дверь открылась, и Тесей, подняв глаза, увидел Дамиана, сына Зевса, входящего в палату вместе с доктором и женщиной средних лет. Сначала выражение их лиц было отстраненным, что было признаком принуждения, но затем их взгляды упали на Танниса, безжизненно распростертого на полу. Медсестра закричала, и Дамиан прикрыл ей рот, заглушая звук.

– Пожалуйста, милорд, – умолял доктор Файнс, глаза которого наполнились слезами. Его большой потный лоб блестел в свете флуоресцентных ламп. – Я… я не знаю, что произошло.

– Тс-с, – сказал Тесей, приблизившись и прижав палец к губам мужчины. Он подождал, пока не убедился, что доктор будет молчать, и только потом убрал руку. – Я знаю, что это не твоя вина. Некоторые вещи находятся вне твоего контроля, как и продолжительность твоей жизни.

Тесей сделал шаг назад, и Персей поднял свое оружие.

– Прошу вас, – прошептал доктор, но его мольба потонула в звуке выстрела.

Медсестра закричала, но Дамиан заставил ее замолчать, зажав ей рот ладонью и крепко обхватив за шею, пока она не сползла на пол. В наступившей тишине Персей заговорил:

– Я найду ее, мой господин, и твоего сына.

Но Тесею не нужна была помощь. Он точно знал, где они находятся.

– Нет, – сказал он. – Ты приведешь ко мне Диониса.

Глава XIX. Аид

Аид не ожидал, что покинет «Вакхию» в таком отвратительном настроении. Если бы Персефона слышала, как он разговаривал с Ариадной, то, скорее всего, не стала бы разговаривать с ним всю ночь, но решение Диониса похитить Федру и ее сына могло иметь ужасные последствия. Он надеялся, что сможет остановить Тесея до того, как полубог все узнает, но эти заботы были отложены на завтра.

Сегодня вечером он хотел думать только о Персефоне.

Но когда он вернулся в подземный мир, она была не одна. Геката присоединилась к ней в его кабинете.

– Когда я сказал «жди меня», я имел в виду тебя одну, – проворчал он, хотя, честно говоря, не был так уж недоволен встречей с богиней колдовства.

– Заткнись! – воскликнула Геката, обнимая его, и хотя ее действия удивили его, он обнял ее в ответ. – Ты идиот, – сказала она, уткнувшись лицом ему в грудь.

Он мягко улыбнулся.

– Я тоже скучал по тебе, Геката.

Она отстранилась и коснулась его лица. Он никогда не видел такое выражение в ее глазах. Это было похоже на то, что она не верила своим глазам – как будто она не верила, что он действительно вернется. От этой мысли у него скрутило живот.

– Тебе нужно побриться, – сказала Геката.

– Приму к сведению, – ответил Аид.

– Я оставлю вас, – сказала она, отступая на шаг. – Но я должна была увидеть вас – вас обоих.

Геката повернулась к Персефоне и крепко обняла ее. Затем богиня ушла, и они остались одни. Это был момент, которого он так долго ждал, и все же он пока не сокращал расстояние между ними. Все, что он мог делать, – это смотреть на свою жену, свою богиню, свою царицу. Она была так прекрасна, что у него защемило сердце, когда он смотрел на нее. Он провел большую часть своего времени в лабиринте, думая только о Персефоне, воссоздавая ее облик по памяти, и все же не отдал ей должного. Он никогда не мог постичь ее истинную сущность – удивительную красоту ее души, то, что взывало к нему громче всего. То, что говорило – они созданы друг для друга.

Персефона не сводила с него глаз, и они горели еще ярче, подпитываемые теплом, растущим между ними.

– Нам нужно искупаться, – сказала она.

Ее голос был тихим, и по его спине, словно от прикосновения шелковой ткани, пробежали мурашки. Аид не собирался спорить. Они оба были покрыты грязью и кровью. Кроме того, он хотел увидеть, как она разденется догола.

– Как пожелаешь, любимая, – сказал Аид.

Он подумал о том, чтобы пронести ее на