Шрифт:
Закладка:
Но он счёл произошедшее не особо важным на фоне глобального передела мира, как, впрочем, и все остальные главы ОМП.
Увы.
* * *
В настоящее время.
Экипаж исследовательского вертолёта, считающегося особо тяжёлым даже в своём классе, заходил на повторную «дугу», так как данные приборов после первого раза, мягко говоря, понятными не были, а визуальное изображение не привносило никакой ясности. Объективы многочисленных камер, конечно, фиксировали некие всплывающие в далёком мареве детали, но вот корректно определить аномалию не получалось.
С одной стороны, они наблюдали очевидное оптическое искажение, у которого не было, так скажем, природного и потому легко определяемого источника. С другой стороны — Пси в округе была совершенно спокойна, и её естественным токам ничего не мешало. Предположить, что в мире вообще существуют псионы, способные устроить некий рукотворный катаклизм, продемонстрировав при этом идеальный уровень контроля своих сил и понимания физических законов мироздания тоже было нельзя. Даже Лжебог, это чудовище огромной силы и широчайших возможностей, в особо масштабных случаях генерировал Пси.
Капитан не воздушного судна, но исследовательской группы обмозговывал сию кипу фактов достаточно долго, чтобы, наконец, принять правильное, на его взгляд, решение.
— Второй борт идёт на сближение. Первый и третий борта — держите дистанцию и всё фиксируйте. Вероятно, это очередная пространственная аномалия…
— Мы не будем дожидаться подхода кораблей?
— Это не один час, а аномалия может быть временной. Приборы не фиксируют ничего, что могло бы нам повредить, а при обнаружении чего-то подобного мы остановимся.
— Принято, Сейвик. Но если мы из-за этого помрём, выигранное в том споре пиво не получишь. — Раздался в гарнитуре голос первого пилота. — Пристегните ремни и, на всякий случай, держите руку на пульсе. Случись что, и падать будем быстро.
— Давай без столь печальных прогнозов. Как подберёмся чуть ближе — пускай вперёд дронов. — Несмотря на то, что этих машин у них был довольно ограниченный запас общим числом в две единицы, глава группы принял решение не жадничать. Лучше потом ограничиться лишь одним дроном, чем придержать сейчас второй и на полном ходу вкорячиться в какую-нибудь псионическую дрянь. К слову, о дряни… — Лео, ощущаешь что-то?
Штатный псион второго борта хоть и был слабосилком, но его восприятию могли позавидовать многие более одарённые товарищи.
— Слишком далеко. Но аномалия точно не по моей части: магнитных полей там нет.
— Ничего, сейчас подберёмся поближе…
Массивная винтокрылая машина шла на сравнительно малой высоте, отчего на беспокойной воде, если присмотреться, можно было разглядеть расходящиеся в стороны круги. Трое операторов, на которых и лежало управление приборами и их калибровка, эту картину вполне себе наблюдали, так как у каждого имелись дисплеи с «картинкой», поставляемой внешними камерами. Вот только обратить внимание на отражения на не такой уж и зеркальной поверхности не додумался никто.
А ведь тогда они могли понять если не всё, то очень многое, ибо наблюдаемая аномалия была ничем иным, как попыткой Лжебога скрыть и себя, и своего собеседника при том, что последний принципиально, — как и сам Геслер, — не «отпускал» область стабилизации реальности.
Как итог, максимумом, который реально было реализовать в сжатые сроки стало оптическое искажение вокруг них.
И хоть «аномалия» привлекла внимание вертолётов, самолётов и лодок ОМП, которые всё прибывали и прибывали, худшего сценария Артуру удалось избежать… как ему казалось поначалу.
Самых настырных сверхпсион мягко отталкивал, обходясь без жертв, и вдобавок проводил удалённую телепатическую обработку. «Настраивал» людей, снижая критичность их мышления и заставляя обращать внимание совсем не на то. Проблемы возникали с псионами, которые нет-нет, да встречались среди экипажей: таких не надуришь визуальным обманом, так как восприятие и чувствительность к Пси и другим одарённым в последние годы в себе целенаправленно развивали даже слабосилки.
Но телепатия вкупе с огромными усилиями, прикладываемыми Геслером для тонкой работы на большом расстоянии с учётом необходимости параллельно общаться с гостем, какое-то время позволяла держаться.
Позволяла, пока Гость не обратил внимание на суету вокруг, которая энергетической сущности огромной силы не понравилась. Как он пояснил впоследствии, «псионы» в их Земном понимании считались среди высших форм жизни чем-то вроде мартышек для людей. Животное, забавное и во многом похожее на человека. ЗНеразумное и слишком примитивное, такое, к которому не испытываешь эмпатии, жалости или заинтересованности. Мешает — отгони или убей, никто не осудит.
Но всё это было «сказано» потом, ибо в моменте Гость решил разогнать примитивов предельно простым способом, который оставил бы тем шанс на выживание, стоит лишь своевременно развернуть свою технику.
В небо взвился столб воды, и безоблачное полотно начали стремительно заволакивать выплывающие из одной точки чёрные, пугающие тучи. Завыл неестественно сильный ветер, вздыбились волны, не раз и не два громыхнуло, и молнии распороли небосвод, весьма недвусмысленно демонстрируя всю опасность дальнейшего здесь пребывания. Метод оказался эффективным: мало кто решился остаться посреди впавшего в буйство океана на технике, которая хоть и отличалась надёжностью, но, например, прямого попадания молнии могла и не пережить.
А катера, успевшие прибыть к месту вперёд кораблей-носителей, повернули прочь куда раньше авиации, так как нахождение в эпицентре шторма для них было смерти подобно. И только когда все лишние глаза и уши скрылись за горизонтом, Артур Геслер смог выдохнуть и перестать так плотно работать с ноосферой.
Было больно и неприятно даже не от осознания своего предела, а от того, что Гость, эта сверхсущность, превосходила меня не на двадцать-тридцать процентов.
И даже не вдвое.
На порядок.
На повторение того, что Гость провернул без видимых признаков напряжения, мне понадобилось бы минимум вдвое больше времени. А это разница много большая, чем может показаться. Я при всём желании просто не успею защититься, вздумай он атаковать всерьёз.
И это ужасало.
На спине снежинками вспыхивали и истаивали капельки холодного пота, пальцы обеих рук подрагивали, точно в попытках схватить что-то несуществующее, а стекающие из ноздрей капельки крови, — перетрудился, причём уже давно, — казались обжигающе-горячими. В голове что-то упорно пульсировало, пытаясь вырваться наружу, и лучше не становилось, сколько бы я ни прикладывал усилий к самолечению посредством биокинеза.
Очередная мыслеформа, в которой всё больше преобладали понятные, человеческие образы, содержала ни много, ни мало, а предостережение о достижении мною предела физической оболочки. Ну и предложение продолжить разговор потом, раз сейчас я, мягко говоря, расклеился. Причём предложение это было оформлено как ультиматум, и тот факт, что Гость, поняв, что
