Поэтому России надо избегать ошибок, совершенных в ходе развития обоих государств после 1991 года. Государственное строительство на территории постУкраины должно учитывать все особенности безгосударственного этапа развития каждого региона. Главным испытанием для России станет не СВО, а последующее установление миропорядка от Луганска до Ужгорода. Только от России будет зависеть, насколько антироссийским станет государство (или государства) на этой территории. Оппоненты определились и стимулируют создание террористического антироссийского государства, поэтому новое образование придется утверждать в неблагоприятных условиях. Грубо говоря, если после Великой Отечественной войны (ВОВ) бандеровское движение охватывало 3–5 областей активно и еще 5–7 спорадически, то сейчас вся территория постУкраины является полигоном для террористов, подпольщиков и диверсантов. Нанесение максимального ущерба России даже ценой собственной жизни — вот суть бандеровской версии украинского национализма, который еще называют интегральным.

Поэтому влияние России на формирование государства на Украине должно рассматриваться в региональном разрезе. Рано или поздно украинская трагедия окажется в фазе, когда все государственные функции лягут на Россию, и если подойти к этим испытаниям неподготовленными, то постУкраина может на десятилетия превратиться в черную дыру для госбюджета.

В следующем томе мы подробно проанализируем политику России по отношению к государству Украина на всех этапах его существования. Пропаганда сужает российское влияние до миллиардных дотаций и газового допинга элитам, сетуя на то, что потрачено больше, чем потратили США, а толку меньше. Такое сравнение в корне неверно, потому что Россия вкладывала в государственность Украины, в то время как США инвестировали в ее разрушение. Другой вопрос, что наши оппоненты смогли найти ключик к региональному менталитету жителей Украины и предложить кредиты в обмен на разрушение государства под предлогом реформ.

В разные годы влияние России выражалось по-разному и зависело от состояния самого российского государства. Главный вызов заключается в том, что Россия будет утверждать президентскую федеративную республику на территории, где общество долгие годы существовало в безгосударственных формах самоорганизации и все годы было расколото по вопросу «президентская/парламентская форма правления».

Национализм и нацификация власти

Украинская трагедия и крах государства не могут быть поняты без феномена украинского интегрального национализма, более известного как бандеровщина, хотя правильнее называть эту идеологию «донцовщиной» — по фамилии Дмитрия Донцова, сформулировавшего программные положения. Степан Бандера — практик-террорист, воплощавший эти идеи; политические тексты лидера ОУН(б) вторичны, бессистемны и написаны скупым языком банальных метафор. В целом украинский национализм является периферийным явлением, зародившимся на окраинах Австро-Венгерской, Российской и Прусской империй в конце XIX века. Таких национализмов в те годы возникали десятки — хорватский, болгарский, польский, чешский, румынский, литовский, сербский и пр.

Национализм Центральной Европы испытывал сильное влияние Германии и Австрии и зарождающегося немецкого милитаризма. Нацизм Гитлера и идеи Третьего рейха проросли во Втором рейхе и уходят своими идеологическими корнями в метафизическую философию Ницше и Шпенглера, где идея господства более волевых народов над менее волевыми была возведена в абсолют.

Германский национализм, в свою очередь, производное бесконечной резни, наблюдавшейся в европейских городах со времен падения Римской империи. Государства густонаселенной Западной Европы всегда ненавидели друг друга, а Европа Центральная была объектом давления более сильных национализмов, в первую очередь германского.

Будучи типичным центральноевропейским явлением, украинский национализм во время Великой Отечественной войны пришел туда же, куда хорватский, венгерский, румынский, — к своим германским первоисточникам. Даже польский фашизм Пилсудского пришел к нацизму Гитлера, просто варшавский фюрер не дожил до 1939 года, иначе бы он сильно удивился действиям своего кумира. Все без исключения центральноевропейские националисты стали союзниками Гитлера, невзирая на славянскую или православную близость. Украинские не были исключением.

Для понимания украинской трагедии нужно не столько изучать идеи украинского интегрального национализма, в силу их примитивного расизма, сколько понимать, как тесно они переплетены с идеей евроинтеграции как пути к раю на земле. Украинский интегральный национализм с его идеей вечной войны с Россией вкупе с идеей пути в Европу обетованную дают неплохой коктейль для формирования фанатичного мышления и создания идеологического пузыря с целью обеспечения войны до последнего украинца.

Также украинский национализм невозможно понять без польского влияния. Для русской культуры как мировой польская культура непритягательна из-за ее локальности, а для локальной украинской культуры она привлекательна как конкурент культуры русской. Польская же конкуренция с Россией и русской культурой неизбежно заканчивается польским национализмом, который выступает первым союзником национализма украинского. Правда, верно и обратное: есть еще одна форма украинского национализма — антипольская. Сейчас он никак не представлен в легальном политическом пространстве, но, вероятно, смещение украинского национализма с антирусского и антироссийского фокуса на антипольский может стать тактическим решением.

Еще одна особенность украинского национализма заключается в том, что после ВОВ он применялся США как многофункциональный инструмент воздействия на СССР. Украинские нацисты, эвакуированные в США и Канаду, использовались как шпионы, пропагандисты, переводчики, курьеры и лоббисты. После краха Советского государства в республики хлынула волна иностранных граждан, среди которых были дети эмигрантов, воспитанные в духе украинского интегрального национализма. В России такого явления не наблюдалось, а на украинскую политику оно оказало значительное влияние. Такой фактор, как диаспора, которая в ходе СВО увеличится кратно, нельзя сбрасывать со счетов. Тем более что наши оппоненты наверняка будут снова вывозить и прятать преступников.

Не менее важно разобраться в том, как бывшие советские люди стали сначала националистами, а затем нацистами. Как Петр Порошенко, комсорг истфака Киевского университета, уроженец интернациональной Бессарабии, многолетний меценат Русской православной церкви, стал тем, кем стал? Как отличник и краснодипломный инженер-металлург Игорь Коломойский докатился до создания эскадронов смерти и заказных политических убийств?

Легализация национализма среди правящих элит Украины была непростым процессом. Долгие годы национализм оставался маргинальной нишей, широко представленной всего в нескольких областях Западенщины. Бывшие советские люди долго не хотели его принимать. Вплоть до смерти государства в 2014 году украинский национализм являлся маргинальной идеей, однако его носители проросли в системе государства, а также создали свои альтернативные системы, финансируемые местной олигархией.

Футбольные фанаты, отребье городских окраин, маргиналы всех мастей оказались востребованы в бесконечных рейдерских конфликтах и разборках. Украинский национализм стал удобной фальшпанелью для уголовников и шпаны, давно действовавших под крышей украинских ФПГ. Батальоны «Днепр-1» и «Днепр-2», в 2014 году финансируемые Коломойским, которые занимались похищениями и убийствами сторонников ДНР и «сепаратистов», создавались службой безопасности ФПГ «Приват», а группы убийц и похитителей разъезжали под маскировкой сотрудников банка на микроавтобусах.

Появились странные идеологические понятия — «жидобандеровщина» и «жидобандеровцы». С одной стороны, это «горячий лед», но на постУкраине мы видим союз еврейских и украинских националистов, объединенных идеей