ни с одним мне не было так комфортно, как сегодня с Татьяной Владимировной. Да какое комфортно. Мне всегда было, если и не больно, то ужас как неприятно. Поднималось давление, и я с трудом доказывала, что дома всё у меня в норме. Это чудо, что Кузя родился полностью здоровым. Ну, и роды прошли просто идеально. Не успела испугаться. И в роддоме я познакомилась с Аней. Меня быстро выписали домой, так как всё было просто идеально. Но к врачам я больше не ходила. Только медосмотры проходила. Но там, сам знаешь как. Что беспокоит? Ничего. Печать. А от гинеколога справку мне делала Аня, она знала о том, что со мной произошло. И даже пыталась уговорить не раз, чтобы я сходила к её знакомой. А потом махнула рукой. Мол, заведу мужика, снова забеременею и тогда уже не отверчусь. А ты меня, выходит, уговорил. Спасибо тебе за это. Просто груз свалился с моей души.

— На здоровье, Марго. Поехали уже, поедим, а?

— Поехали, — мой мир снова заиграл всеми цветами радуги.

— Перекусим, заедем в магазин за игрушками — и к Кузе.

— Да, я так соскучилась.

— И я, — ответил Никита и выехал со стоянки.

Глава 37

Мы подъехали к почти такому же стеклянному зданию, в котором я была у врача, только этажей здесь было поменьше, а машин на парковке побольше.

— Не волнуйся, мы просто приехали на ужин. Все неприятные сюрпризы на сегодня для тебя закончились, — Никита наклонился ко мне и отстегнул ремень. — Это спортивный центр, но внизу есть замечательный ресторан, — провёл тыльной стороной ладони по щеке и почти невесомо прикоснулся к губам. Вылезаем! Я голоден как волк.

Администратору Никита сообщил, что для нас заказан столик на двоих. Мы прошли вглубь зала, и я заметила на одном из столов большой букет из разных цветов, названия которых я и сама не знала. И почувствовала, что эти цветы принадлежат мне.

— Нравятся? — уловил Никита направление моего взгляда.

— Да, очень.

— Марго, малыш, это тебе, — он за руку подвёл меня к столу и подвинул мне стул, чтобы я удобно устроилась.

К нам подошёл официант и принёс меню:

— Я знаю, что вы предварительно уже сделали заказ. Но, может, что-то изменилось или ещё что-нибудь желаете?

— Нет, всё остаётся в силе. И принесите нам, пожалуйста, простой воды. Спасибо.

Через пять минут мы, оставшись наедине, делаем маленькие глотки из широких бокалов и любуемся, как мне кажется, друг другом. Я, понятное дело, как всегда волнуюсь и переживаю. Обо всём на свете. Почему он молчит? Как там Кузя без меня? Сколько стоит этот ужин? Ну и так далее, всё примерно в этом роде.

Странно, но и Никита сам на себя не похож.

— Никита, что-то случилось? — тревожно интересуюсь я.

— Случилось, — он, кстати, не улыбается с тех пор, как мы зашли в ресторан. — Так, только не надо пугаться.

Когда говорят, только не волнуйся, сразу начинаешь дико волноваться.

— Марго, ты уже примерно представляешь, что я пережил, пока тебя разыскивал. Теперь я знаю, что у меня есть сын. А, значит, знаю, что есть будущее, где я обязан присутствовать и участвовать. У меня есть родители, которые потеряли дочь. Это… Это неправильно, когда родители хоронят своих детей. Эту рану не заклеить ни мне, ни им. Никогда. И никем не заменить.

— Никита, родной, прости меня. Если бы я знала, что так всё будет. Если бы я знала, что у тебя такое горе. Я так себя виню во всём произошедшем. Я всё для тебя сделаю, ты не сомневайся.

— Марго, хватит извиняться. Тебе тоже хватило в твоей жизни. При живых родителях. Но нам надо дальше жить, воспитывать сына. И я повторю ещё раз. Я очень хочу дочку. Нет, конечно, если будет мальчик, или два, три, я всё это приму с благодарностью от жизни. Здесь абсолютно никаких проблем не будет.

— Ты хочешь, чтобы я забеременела сейчас? — не знаю, радоваться такому повороту дел или нет. — Мы вместе с тобой всего пару дней. Ну, если не считать Минск.

— И что это меняет?

— Ну, не знаю. Вдруг мы не подходим друг другу. Начнём ссориться, — говорю, а у самой сердце прыгает, как на батуте.

От радости прыгает. Сейчас передо мной сидит лучший красавчик земли и предлагает родить ему дочь. Да согласна я, о чём речь. Отпиваю опять большой глоток холодной воды и тут же краснею, вспоминая, как он собирается это выполнять.

— Маргарита, — он берёт свою барсетку и быстро вытаскивает бордовую коробочку, что я даже не успеваю понять — для чего.

Открывает её и протягивает мне кольцо.

— Ты станешь моей женой?

Я совсем забыла, что это та минимальная необходимость, которая должна присутствовать, как правило, для рождения детей. Но тут же хмурюсь, потому что он не сказал, что любит меня.

А что же я? Все эти годы я не задумывалась, почему думаю только о нём. Только его пропускаю в свою спальню, только его представляю рядом со мной и Кузей.

Выходит, люблю. Люблю Никиту. Когда однажды Володя уложил меня на диване и пытался доставить удовольствие, я не смогла вытерпеть и пару поцелуев. Хотя до знакомства с Никитой позволяла себя целовать, и не раз.

Никита… Никита другой. Его запах, тело, это глупо звучит, но это как будто моё. Как будто я выбрала сама в магазине. И очень довольна этими покупками.

Люблю, да я люблю. И если у нас ничего не выйдет, то мне придётся так туго, что только от одной такой мысли о разлуке становится безумно горько и больно.

— Маргарита, — строго зовёт меня по имени, — только не говори, что ты не можешь выйти за меня. Пожалуйста, прошу, не говори.

— Что ты… Я… Я… Я, конечно, согласна, — мысли путаются, летают, не могу подобрать нужные слова.

Мы вдвоём совсем не улыбаемся, хотя где-то на задворках сознания маячит моё женское счастье. И я это прекрасно осознаю и понимаю.

— Никита, я согласна, — он на мой ответ благодарно сжимает мою ладонь, лежащую на столе.

— Почему грустим? Я неволю тебя таким обязательством?

— Нет. Я рада принять твоё предложение. Никита, ты не сказал, что любишь меня.

— Марго, — Никита с облегчением вздыхает. — Ты же сама сказала, что мы вместе пару дней. А это серьёзные слова.

— Так ты только из-за Кузи это делаешь?

— Ну нет, конечно. Если считать любовью все мои бессонные ночи из-за тебя, навязчивое желание постоянно тебя трогать, находиться