мою руку.

«Все в порядке, Би. Я справлюсь».

Она кивает, идет к своей машине и уезжает.

Мы оба смотрим ей вслед, нам было необходимо это время, чтобы успокоиться и отдышаться, но когда фары исчезают из виду, мы остаемся наедине.

Тобиас потирает подбородок и смотрит на меня.

– Я не хочу, чтобы ты был здесь, – удается произнести мне. – Прошу, уходи.

– Не понимаю, – бормочет он, и плечи его опускаются. – В чем я виноват? Вновь и вновь прокручиваю в голове каждую минуту, проведенную с тобой, и не могу понять. Дело в этой дурацкой статье? Или, может, в вечеринке? Мне хотелось познакомить тебя с друзьями, но если ты не была готова, почему не сказала? Я просто… Я думал, тебе будет комфортно с нами. Почему бы не повеселиться в кругу своих сверстников, вдруг тебе это понравится… Но мне не нужны вечеринки, – торопливо добавляет. – Правда. Я могу отказаться от всего этого.

– Тобиас, прошу.

– Знаю: облажался, знаю, что не заслуживаю быть с тобой. – Он отворачивается. – Но я думал, что с тобой, может быть… Твою мать, я просто полный болван.

Против воли делаю полшага к нему, и это не остается незамеченным. Бросив на меня взгляд, он, кажется, перестает дышать. Следовало бы прислушаться к предупреждениям из моей головы и отступить, но я не двигаюсь.

Медленно, очень медленно Тобиас приближается ко мне. Не уверена, что я вообще дышу.

Он начинает что-то говорить, но тихий плач Бейли прерывает его.

Жгучее чувство облегчения окатывает тело. Вхожу и спешу в комнату.

Ложная тревога. Глазки дочки закрыты. Дышит ровно и тихо.

Опускаю голову на руки, снова борюсь со слезами. Стараясь не издать ни звука, хочу, чтобы никого не было, когда выйду.

Тобиас не ушел. Хуже.

Он стоит у дверей в комнату, а когда я выхожу, ловит меня за руку и удерживает на месте.

– Тобиас.

– Малышка-репетитор, – шепчет он, сглотнув.

Боже, какой он измученный, но… какой красивый. На лице, искаженном страданием, загорается надежда. Он закрывает глаза, и я делаю то же самое. Мы удивительно чувствуем друг друга.

– Не усложняй…

– Не отталкивай меня.

В животе поднимается вихрь, и я, наверное, сейчас оглохну от сирены тревоги в голове. Цепляюсь рукой за его запястье.

– Пожалуйста, – шепчет он и подходит еще ближе, обжигая меня теплом. – Малышка, прошу.

Мои ноздри раздуваются.

– Ты не понимаешь… Я не могу.

Он никогда не отступится…

– Родная, – умоляет Тобиас, и его губы скользят по моим. Они слишком близко.

– Не могу…

Он перевернет весь мой мир с ног на голову.

– Ты сводишь меня с ума, как чертову малолетку. Не могу ни думать, ни есть, ни спать. – Его руки начинают дрожать. – Скажи, что не чувствуешь того же, и я уйду прямо сейчас. – Он придвигается вплотную. – Только одно слово, малышка, и я исчезну, обещаю. Просто… скажи. Скажи, что не любишь меня.

Качаю головой, открываю глаза и смотрю на него. На этот раз мои слова звучат как признание:

– Я не могу так сказать.

Глава 30

Тобиас

Притягиваю Мейер к себе, впиваюсь в ее губы, руки путаются в волосах.

От переизбытка эмоций я сейчас задохнусь. Легким необходим воздух, но воздух может дать только она.

Тело дрожит, отчаянно желая получить то, что она готова дать.

Не сомневаюсь, что Мейер готова дать многое. Но я ей – еще больше.

Возьми все, малышка-репетитор, все, что есть во мне, – твое.

Не уверен, дышу ли я, но, черт возьми, ее аромат щекочет ноздри, заставляя сердце бешено колотиться.

Каждый нерв во мне проснулся и чертовски нуждается в ней.

Подхватываю ее и несу в гостиную, усаживаю на диван и срываю с нее одежду. Но прежде чем расстегнуть лифчик, останавливаюсь и беру ее лицо в ладони.

Полные желания глаза смотрят на меня, и провалиться мне на этом месте, если мой член не увеличился в десять раз.

Она вся горит, но в прикосновениях чувствуется такая нежность, о которой я и не подозревал.

– Мейер, я должен убедиться, что ты все правильно понимаешь. Это не то, что мне нужно, я хочу от тебя вовсе не этого. Я хочу тебя всю. Плохую, хорошую, чокнутую. Все, что есть в тебе. Каждую частичку.

Нижняя губа девушки начинает дрожать, и я легонько покусываю ее.

Малышка, я понимаю твои страхи и проблемы.

Теперь ты не одна.

– Я хочу тебя всю, – повторяю я. – И если ты найдешь для меня место, то хочу, чтобы это было здесь, – прижимаю костяшки пальцев к ее груди над сердцем. – Вот тут, слышишь? Понимаешь, о чем я говорю?

Глаза Мейер наполняются слезами. Меня охватывает страх, и в горле встает ком.

– Я так ужасно поступила с тобой. Наговорила всякого, – произносит она задыхающимся голосом.

– Забудь, все хорошо.

– Тобиас… – Она пытается отстраниться, но я крепко удерживаю ее, схватив за затылок.

– Ты любишь меня?

– Не все так просто…

– Ты. Меня. Любишь?

Тело Мейер ослабевает, пальцы дрожат на моей шее.

– Детка, – напоминаю я.

И наконец она отвечает:

– Да.

Вот и все.

Это все, что мне было нужно.

Она – моя.

Ее глубокие карие глаза широко распахнуты, пока я тыльной стороной пальцев спускаю бретельки лифчика с плеч. Наклоняюсь и целую ключицы, ладони скользят по ребрам, пока не встречаются с эластичным материалом.

Мейер хихикает. Отстраняюсь, но тут же притягиваю ее к себе.

– Что ты делаешь со мной? – рвется стон с моих губ.

В ее взгляде бушует пламя. Она толкает меня и садится сверху. Поднимаю руки и нащупываю крючки. Бюстгальтер расстегивается, и грудь вываливается из чашечек. Она такая полная, привлекательная и упругая. Соски нежно-розового цвета.

Скольжу вверх по ребрам и наполняю ладони приятной тяжестью.

– Скажи мне, мамочка, – шепчу я, – твои соски слишком чувствительные?

– Даже не знаю, красавчик, – поддразнивает она, и желание в ее голосе нарастает.

Притягиваю ее к себе и переворачиваю на лопатки.

– Думаю, самое время узнать.

– Нежнее, – просит она и начинает дышать чаще, предвкушение заставляет ее волноваться.

Кончиком языка касаюсь груди и скольжу вверх. Мгновенно сосок напрягается и вздрагивает от моего прикосновения. Смыкаю губы вокруг него, играю с ним, пробую, но не сосу. Во всяком случае, не сегодня.

Голова Мейер наклоняется набок с тихим стоном, ее пальцы зарываются в мои волосы.

Проделываю то же самое с левой грудью, и малышка выгибается.

– Значит, это и есть твое сладкое место, – шепчу я.

Она рывком поднимается на локтях и жадно впивается в мои губы. Понимаю ее: нет ничего мучительнее ожидания.

– Кажется, на тебе еще что-то есть?

Покусываю ее чувственный ротик. Пальцы впиваются в край легинсов и стягивают их до колен, дальше она справляется сама. Тело ее покрывается мурашками. Она хватает ртом воздух, а я не свожу с нее глаз, когда проскальзываю рукой между ног. Как только палец находит то самое местечко, проталкиваю его во влажное горячее лоно.

«Ах» Мейер смешивается с моим стоном, и я проникаю глубже, чувствуя ее возбуждение. Веки малышки трепещут, и я не свожу с нее глаз, когда касаюсь клитора подушечками пальцев. Ударная волна проходит через все тело к паху.

– Попробуй меня, – предлагает она.

Подношу пальцы к губам и почти собираюсь сделать то, о чем она сказала, но останавливаюсь. Не так быстро, моя девочка. Попробую, но не сейчас.

Поиграть решила? Что же, давай поиграем.

– Хочешь, чтобы я попробовал, да?

Провожу подушечками пальцев по своим губам, оставляя ее след. Потом говорю:

– Ты первая.

Жду, что она будет колебаться, но вместо этого она тянется ко мне и целует меня.

Пронзительный гул поднимается в груди, и я прижимаюсь к ней. Волна желания растекается по позвоночнику. Каждый мускул напряжен, член готов уже давно, и моя девочка знает об этом.

Она расстегивает мои джинсы, и я с радостью стягиваю их вместе с боксерами. Ее глаза опускаются, и на лице появляется улыбка.

– Возьми мой член, – прошу я.

Она сжимает его и скользит рукой вверх и вниз. Но этого ей мало. Быстро взглянув на меня, она втягивает головку члена в рот. Сосет и игриво покусывает, да еще и ухмыляется, когда слышит мой стон.

– О, так ты думаешь, это смешно?

Отстраняюсь и заваливаю ее на спину. Но она не сдается. Пронырливая ручка пытается поймать моего дружка.

Выравниваю бедра и скольжу членом по ямочке между ее ног.

– О, малышка, – хриплю я. – Разведи ноги, детка.

Глубокое рычание вибрирует в горле, а Мейер выгибает спину, отрываясь от дивана.