Бросив на брата полный боли взгляд, черноглазый «победовец» ввязался в схватку. Лезвие его кинжала, остро заточенного с обеих сторон, сверкало при ярком свете ламп Арены. Геворг описывал круги кинжалом на уровне шеи Борланда, и каждое его движение являлось основой для последующего, выводя перед головой сталкера смертельные зигзаги. Рассекающие удары чередовались с обратными, вертикальные – с горизонтальными и косыми. Геворг тем не менее не мог пользоваться преимуществами свободной левой руки, поскольку ему мешал Тигран.

Ни один из нападающих не пользовался обратным хватом, или, как это еще называют, «сосулькой», за что Борланд их мысленно похвалил. Боец, взявший нож лезвием к локтю – мертвый боец. За исключением моментов, когда нужно добить незащищенного противника. И все же сам Борланд именно так перехватил несуразный нож Фармера, предпочтя попросту парировать им наиболее опасные замахи Геворга, пусть и рискуя при этом потерять пальцы. Все лучше, чем потерять жизнь. Матовый, затемненный кусок стали в его левой руке в любом случае не предназначался для проникающих ударов и поражения жизненно важных органов, с его помощью можно было разве что рвать живую ткань или блокировать встречный удар.

Поединок длился уже тридцать секунд, все трое действовали молча, шурша ногами по кускам стекла на полу. Звон клинков участился, и Борланд понял, что в таком темпе против двоих он долго не продержится. И перешел в наступление.

Технику братьев он уже изучил достаточно хорошо. Оба оказались серьезными бойцами. Но стал ясен и ответ на вопрос, почему Тигран отказывался от боя – Геворг дрался лучше. В его прошлом явно случилась пара смертельных схваток, в то время как Тигран просто качественно отработал приемы в учебке клана. Всего лишь пара – потому что серьезных боев на ножах в жизни любого человека бывает не больше двух. Слишком непредсказуем этот способ единоборства, где сотни факторов могут переломить ситуацию. Если кто-то хвастается, что вырос на улице, не выпуская неразлучную «финку» из рук, – место ему в лечебнице или в Книге рекордов Гиннеса. Бой с ножами на уничтожение – всегда лотерея. Каждый год тренировок в битве на ножах способен добавить лишь пару процентов удачи к общему раскладу.

На стороне Борланда играло то, что братья выступали не в связке. Они были не группой из двух нападающих, а двумя одиночками. Они взаимно мешали и стремились не задеть друг друга. Их выпады также были невпопад, в то время как Борланд отработал технику связок достаточно глубоко.

Он резко поменял позицию, чтобы Тигран оказался между ним и Геворгом, и атаковал. Укол, режущий, три рубящих. Дальше – больше, с вариациями. Тигран мигом перешел в оборону, и Борланд понял, что находится на правильном пути. Оборона – всегда признак того, что противник фактически сделал шаг назад. «Ранг» всерьез занимается подготовкой своих бойцов, но клан не учит одиночному бою на ножах. Поэтому Тигран, защищаясь, даже не пытался контратаковать или иным способом повернуть ситуацию в свою пользу. Он просто отбивал лезвием клинок Борланда, иногда заставляя нож противника соскальзывать. Наконец он подставил незащищенное горло, и Борланд грустно улыбнулся. Резко повернувшись боком, он с силой наступил на ногу Тиграну и толкнул его локтем.

Ему показалось, или Геворг действительно придержал валящегося на него брата, защищая от приземления на стекло?..

Перепрыгнув через Тиграна, Борланд схватил Геворга за ворот и тоже упал, увлекая его тело за собой. Кинжал вонзился в пол совсем рядом со щекой сталкера, и Геворг ударил Борланда головой в лицо. В следующий миг сталкер сбросил противника с себя, сел на полу, и в него с обеих сторон уже целились два смертоносных клинка…

Он почувствовал резкую боль в ладонях.

Клинок Тиграна пронзил левую ладонь Борланда насквозь, подцепив нож Фармера за одно из отверстий, отчего тот свободно повис. Кинжал Геворга проткнул правую кисть сталкера, заставив сжать собственный боевой нож. Кровь Борланда начала стекать по четырех, лезвиям.

Все замерли.

С громким звенящим треском клинки взорвались, рассыпавшись по месту битвы зеркальными переливами. Тигран с возгласом выронил рукоятку лопнувшего ножа, Геворг уставился на остатки своего верного кинжала.

Борланд с проклятиями опустился на стекло, уткнувшись лбом в деревянную, грязную доску. Ровер отскочил в сторону – его осыпало металлическим крошевом, которое он начал спешно стряхивать с себя.

Братья рывками поднялись на ноги, изумленно глядя на осколки лезвий.

– Что это было? – спросил Тигран изменившимся голосом.

Они с Геворгом подняли Борланда, который, пытаясь вымученно улыбнуться, прятал от них окровавленные руки.

– Не трогайте меня, – сказал он. – Опасно…

Ровер шагнул к нему, на ходу вытаскивая аптечку. Все трое помогли перевязать Борланду ладони, которые он безуспешно пытался спрятать.

– Не касайтесь моей крови, – говорил он. – Не касайтесь…

– Что с тобой? – спросил Геворг. В его голосе появились неслыханные ранее нотки умиротворения, как у человека, снявшего с себя тяжелое бремя.

– Аномалия во мне, – ответил Борланд, наблюдая, как братья заканчивают перевязку и Ровер собственным ножом перерезает волокна бинтов. – Все, что соприкоснулось с моей кровью, лопается. Извините за ножи…

– Спасибо тебе, сталкер, – сказал Тигран. – Спасибо.

– А, ладно… – попытался отмахнуться Борланд, и его рука заныла сильнее. Он посмотрел на Ровера: – Проблема решена?

Тот энергично кивнул, заверил:

– Более чем! – И заботливо добавил: – Погоди, сейчас заморозку вколю…

– Не надо, – покачал головой Борланд. – Не хочу терять чувствительность, я лучше потерплю. Мне пальцы еще пригодятся.

– Тебе больно? – спросил Тигран, пряча глаза ото всех.

Борланд положил забинтованные руки на плечи братьям.

– Не о моей боли сейчас беспокойтесь, – ответил он. – Знаете, когда будет по-настоящему больно? Когда ваша сестра придет в Зону, чтобы вернуть вас обоих домой. Вот тогда вы поймете, что такое боль. Я пошел.

Борланд побрел к выходу, и Ровер, быстро опередив его, вытащил монтировку, блокировавшую дверь. Тигран кашлянул.

– Я выведу вас, – сказал он. – Вам всем лучше покинуть Бар.

– Хорошо, – согласился Геворг, не глядя на брата.

Уже на улице он произнес:

– А Тройник все-таки погиб.

Воцарилось тяжелое молчание.

Шедший первым Ровер неожиданно повернулся.

– А знаете, что я вам всем скажу, – сказал он. – Тройник не собирал на квартиру.

– Что? – не понял Борланд.

– То. Он дважды за изнасилование под суд попадал.

– Что ты сказал?! – остолбенел Геворг.

– Это я тебе как один из командиров клана говорю. Как-то мы пили вместе с Тройником. Он и раскололся по доброте душевной. Думаю, те два подвига с его стороны были