Шрифт:
Закладка:
А потом уже серьезно: «Слушаю. Да, я! Когда? Куда? Есть! В два ноль-ноль буду на месте».
Вот и договорился. Вот и порядок. И Сережке меньше бегать.
Теперь Гэля ходит веселая, как никогда не ходила. А Сигизмунд все сердится за то, что ее кто-то провожает. И ругает ее за это.
Но она все равно веселая.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Ардальон и Егоровна
⠀⠀ ⠀⠀
Когда Ардальон спит?
Утром еще темно, а он уже на ногах. Расправится с горшком простокваши, а то и с двумя горшками, и за работу.
Весь день пишет, выдает карточки или сидит где-то на собрании.
Вечером ненадолго приклонится к подушке и почти тотчас вскочит, схватит наган и уйдет.
Оказывается, он ходит с отрядом по городу — разыскивает тайные купеческие склады.
Раньше не было спасенья от жадных купцов! А теперь нет спасенья жадным купцам!
Сегодня ночью у этого купца найдут тайный склад, копнут, а там сто пудов сахару. А в городе давно нет сахара, пьют чай вприглядку.
Завтра ночью разыщут тайный склад у второго купца. Глядь — там мыло! Сто пудов мыла! А купец не продавал это мыло, таил.
Ардальон говорит:
— Они хотят задушить нас голодом! За горло взять костлявой рукой! А вместо этого мы их берем за горло!
И складывает пальцы в кулак. Ух, и кулачище!
Найдут на складах товары, заберут, увезут и раздадут, кому полагается — солдатам, рабочим, ребятам.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
И солдаток не забывают. Тех, у кого мужья на фронте или сыновья.
Но Егоровну позабыли. Ту Егоровну, которая варит красный уксус.
Она пришла, ступила на крылечко, ревет.
— Ты чего, Егоровна? — спросил Мишка.
— Ох, Мишенька!.. Неправильный ваш матрос!..
— А чего?
— Да как же? Всех солдаток оделили: дали мыла по фунту, крупы по два фунта, чаю по четвертке да карамели полфунтика. И все даром…
— Ну, дак чего? Разве плохо?
— Чего, чего… Зачевокал… Всем дали, а меня обошли, обделили. Ваш матрос-безбожник меня в список не записал..
Мишка побежал к Ардальону:
— Тут Егоровна пришла. Такая старушка. Уксус варит. У нее сын на войне. Она уже не ждет сына-то. Она говорит, что мира не будет, пока не перебьют лишний народ.
— Как не будет? — заорал Ардальон. — Мир — хижинам, война — дворцам!.. И теперь погоди, не трещи… Терпеть не могу, когда ты трещишь… Толком говори: что за старуха, где живет?
Мишка сказал где.
— Вспоминаю! Зови сюда старуху.
Егоровна пришла.
— Ну, что, мать? — сказал Ардальон. — Кто тебя обидел?
Она опять все рассказала.
— А почему в союз солдаток не ходишь? Небось, поп не велит? Вот они и не записали тебя!
Дал ей какую-то бумажку:
— Поди, получай!
Егоровна заахала:
— Вот спасибо тебе, милостивей! Спаси тебя господь!
Сказала и не рада.
— Ты бога сюда не путай! — заорал Ардальон. — Это тебе не бог дает! Это тебе дает Советская власть! Понятно?
— Ладно, батюшка, ладно! — испугалась Егоровна, а бумажку зажала в кулак. — Спасибо тебе!
Вышла от него на крылечко и говори! Мишке:
— Больно горяч он — долго не проживет! Спаси его господь, безбожника окаянного… Уксусу ему сварю, принесу…
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
20
⠀⠀⠀ ⠀ ⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀
Наши ходят с винтовками по Котельничу
⠀⠀ ⠀⠀
Давно ли солдат Иван Игитов писал товарищу Ленину, что «в городе Котельниче все царит строй буржуев», что «купцы ходят с винтовками и нельзя солдату-большевику раскрыть рта»?
Давно ли он просил, чтобы «товариш Ленин принял самые решительные меры за город Котельнич»?
А сегодня прибежал Сережка:
— Мишка! Помнишь солдата?
— Какого солдата?
— Ивана Игитова! Который письмо сочинял товарищу Ленину! В фотографии.
— За город Котельнич?
— Ага!
— Помню.
— Так вот: уже в городе Котельниче Советская власть. И наши ходят с винтовками по городу Котельничу, а буржуи боятся раскрыть рты!
— Правда?
— Ага!
Стали вместе радоваться. Порадовались, а Сережка все не уходит. Значит, ему что-то надо.
И верно — надо. Он помолчал, а потом говорит:
— Мишка! Пойдем, помоги!
— А чего помогать?
Оказывается, ему надо расклеивать на заборах новый приказ Советской власти. А как одному расклеивать?
Во-первых, этого приказа очень много — целый пуд! И его надо носить, пока не расклеишь. И еше надо носить ведро с клеем. А оно, пожалуй, тоже пуд. И еще большущая кисть — размазывать клей.
Всего три штуки: пуд приказа, пуд клея и кисть. А у Сережки только две руки. Ясно, что ему одному не справиться — нужна еще хоть одна рука со стороны.
Мишка не отказался помочь товарищу. Пошли вдвоем. У Сережки — приказ и клей, а у Мишки — кисточка. И без нее ничего не сделать.
Идут — и вот что замечается:
Лавка Шарапова закрыта — не торгует. И лавка Колошницына закрыта. Вообще все лавки закрыты.
И водопровод не работает — стоит очередь у колодцев. И на электрической станции не стучат машины. И почту не носят.
Сережка говорит, что буржуи нарочно сделали так, чтобы навредить Советской власти.
И вот поэтому приказ, который они расклеивают. А в приказе написано так:
Всем торговцам и всем купцам открыть лавки и торговать, чтобы люди могли купить себе и хлеба, и соли, и других товаров, которые есть. А кто не откроет лавку, с того штраф — десять тысяч рублей каждый день.
И всем работать: воду качать, электричество давать, письма носить!
Они расклеивают приказ. А большевики ходят по домам и объясняют, что всем надо работать, что не надо слушаться буржуев и что надо выгнать меньшевиков и эсеров, потому что они — за буржуев.
И уже стало лучше, легче.
Почтальоны уже сказали:
— Мы согласны! Мы — за Советскую власть! Мы завтра выйдем работать!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Остался у Мишки один Ардальон
⠀⠀ ⠀⠀
Мишка ходит с Сережкой, помогает расклеивать приказ. Он и не знает, не думает, что ходит с Сережкой последний раз. Но так и получилось!
Сережку зачислили в отряд к отцу, а отряд отослали воевать за Советскую власть. Нет теперь близко ни Сережки, ни дяди Гриши. И Дарья
