Доктор подмигнул, Сергей понял, что дочка генерального в надежных руках, и вышел из смотровой.

Медведев всего пара часов как заступил на смену, но уже в клинике была суматоха. Тридцать первого декабря, как назло, у всех все обострялось и ломалось. Но рыжая девица в норковом манто стала отрадой для его глаз.

– Ну, рассказывай, Лисичка, что случилось?

– Больно.

– Где?

– Здесь, – Элина задрала кофту, показывая на пах справа, поморщилась от боли, когда этот наглый здоровяк стал ее лапать, надавливая крупными пальцами на больное место и хмуря брови.

– Эй, аккуратней можно?

– Давно болит?

– Нет, точнее, давно, но так резко совсем недавно. Что это? Я умру, да?

– Ты пила сегодня?

– Нет, – Элина выпучила глаза.

– Врать нехорошо.

– Немного, всего лишь шампанское.

Доктор снова нахмурил густые брови.

– Я умру, да?

– Не в мою смену, Лисичка.

Медведев подмигнул, ему нравилась эта девица, к рыжим Тимофей был неравнодушен всегда, а эта была горячей штучкой. Вон как сверкает глазами, а еще корчит недотрогу, несмотря на то, что без белья.

– Я Элина. И не надо склонять меня звериными именами.

Дерзкая штучка с острым аппендицитом, это было интересно, почти подарок на Новый год.

Глава 40

– Сестренка, чего сидишь, повесив нос? Смотри, какая хорошая погода.

Лиза обняла Настю, которая сидела на широком подоконнике второго этажа дома родителей и смотрела в окно. Погода действительно была хорошая, шел пятый день нового года. Небо было хмурое, но падал пушистый снег, оседая на лапах елей.

Папа во дворе орудовал большой лопатой, расчищая дорожки, мама на кухне готовила яблочный пирог. А их старшая дочь Анастасия грустила, скучала и тосковала.

Совсем не так она себе представляла встречу этого Нового года, хотелось бы в этот момент быть с любимым мужчиной, но получилось только в кругу семьи и друзей. Тоже весело и хорошо, но не то. Не каждый может похвастаться дружной семьей и веселыми соседями. Но на душе была тяжесть, словно ее придавила могильная плита и не дает вздохнуть, не дает нормально жить.

Настя старалась не плакать, не портить всем праздник своим кислым видом, но, когда оставалась одна, чувства переполняли. Слезы сами собой текли по щекам, девушка кусала губы, заставляла себя взять в руки, но не получалось.

Наверное, для этого должно пройти больше времени, чтобы забыть мужчину, которого Настя по-настоящему полюбила. Чтобы не думать о нем постоянно, чтобы не упрекать себя за то, что совершила.

– Ну, так и чего ты такая грустная? Смотри, это пока только я вопросы задаю, вечером это будут делать родители. Они уже обеспокоены тем, что их любимая Настенька как-то странно себя ведет. Может быть, ей нездоровится или что еще? А могут вообще к гинекологу потащить. Слушай, а ты не беременна? Я слышала, что у беременных адские перепады настроения из-за гормонов.

– Нет, Лиза, я не беременна.

Настя ответила, а сама подумала: «Наверное, не беременна». Нет, она точно была не беременна, хотя они с Сергеем не предохранялись практически никогда.

Да и мало времени прошло, чтобы думать об этом, и вообще, она не собирается забивать свою голову такими мыслями, еще не хватало из-за этого впасть в депрессию. А потом слезы лить о том, что она будет матерью-одиночкой.

– Это все вопросы?

– Рассказывай, кто он? Твой новый секси-босс? – Лиза хлопнула в ладоши, глаза загорелись. – Точно, это он! Я видела, какими глазами он на тебя смотрел. Хищник, сразу видно.

– Ой, что ты можешь знать о хищниках, тебе двадцать лет. Будет.

– Ну и что? Я что, с мужчинами не общаюсь?

– С малолетками ты общаешься.

– Неправда, не все они малолетки. У меня разные бывают знакомые. Вот, например, недавно я ужинала с очень богатым мужчиной.

– Так, роковая женщина, отстань от меня.

– Да ты в него влюбилась! Боже мой, как романтично! Все по классике: секретарша влюбляется в своего босса. Как в кино, только показывали по телеку. Рыжова по уши втрескалась в Самохвалова и забрасывает его любовными письмами. Я сейчас описаюсь от смеха. Ты писала письма?

– Дура какая.

– И почему это я дура? Я смотрю на мир широко раскрытыми глазами и вижу, что тебе плохо и что ты влюбилась. Сорокина Валька, одноклассница моя, так же страдала, сидела и сопли наматывала на кулак, то в окно, то в телефон смотрела. Проверяла, не пишет ли любимый. Кстати, твой пишет?

– Отстань.

– Зря, я могу дать дельный совет. А хочешь, я к нему съезжу? Говори, где он живет. Привезу сюда, будем вас мирить, если вы поругались. Отца подключим, если что, он его в сугробе прикопает, маман пирог испекла.

Младшая сестренка достала со своими гениальными идеями, но деваться было некуда, а еще нужно было выговориться, излить всю свою горечь, печаль и обиду.

– Ну давай, давай, я слушаю, – Лиза смотрела огромными глазами, такая хорошенькая, как куколка, прямо Дюймовочка, заморгала ресницами, прикусила нижнюю губу, сосредоточилась.

– В общем, я поступила очень плохо.

– Ты изменила ему, и он узнал об этом?

– Нет, Лиза, когда бы я могла изменять и с кем?

– Ну, не знаю, в твоем подъезде много подозрительных личностей живет, один Матвей чего стоит.

– С ним был инцидент, но он исчерпан, Сережа его наказал.

– Сережа. Боже мой, Сережа, – Лиза повторила имя несколько раз, закатывая глаза, рисуя в воздухе сердце. – Блин, как романтично, даже завидую. И дальше что?

– Ну как с тобой можно о чем-то серьезно разговаривать?

– Извини, извини. Это все романтические новогодние комедии так на меня действуют. Ты же знаешь, я люблю треш, чтобы были трупы, кровища, маньяки обязательно – это вот мое. С мамой приходится смотреть всякую сопливую чушь. Так что это был за поступок?

– Ты понимаешь, вроде все у нас складывалось хорошо, – Настя шмыгнула носом. – Я, конечно, звезд с небес не хватала и не рассчитывала вообще на что-то серьезное. Но с ним было так хорошо, свободно и легко, когда ты понимаешь, что это вот твой мужчина. Понимаешь, что именно с ним позволено все в любом плане, ты отпускаешь себя, чувствуя гармонию и что вы одно целое.

Лиза поджала губы и сделала серьезное лицо. Понимала она мало, потому что ей еще не встретился такой мужчина, у нее было еще все впереди.

– А дальше что?

– А дальше как-то затянуло, что оторваться не было сил. А тридцатого приехала его девушка.

– Девушка? Вот кобель!

– Да, да, рыжеволосая эффектная стерва