Звук был похож на щелчок предохранителя пистолета, Настя знала, как он звучит, слышала, у отца есть «Макаров». Побежала прочь из приемной, прикрывая рот рукой, глотая слезы. Нет, так больно не было, когда она рассталась с Романом, те чувства ничто в сравнении с тем, что Анастасия переживает сейчас.

Предательские слезы катились по щекам, Ветрова всхлипывала, кусая кулак, спрятавшись в кабинке туалета, другого укромного места она не знала. Нужно еще было как-то прожить несколько часов до конца рабочего дня. А может, уйти?

– Эй, кто здесь? Настя? Что случилось?

Настя не закрыла кабинку на замок, Катя толкнула дверь, увидела подругу в расстроенных чувствах, в слезах.

– Ничего, все нормально, просто… просто настроение испортилось.

– Это из-за той рыжей девицы, что недавно приехала?

– Ты знаешь? Ты видела ее?

– Конечно. Белая шуба, красная беретка. Ты из-за нее плачешь, да?

– Нет, мне все равно, кто она такая.

– Но не все равно до нового босса? У вас роман, да? – Катя давила, спрашивала жестко, вытащила Настю из кабинки, больно сжав пальцы.

– Да, да, отпусти!

– А я говорила, что из этого ничего не выйдет, что он только все испортит. Ему не место с нами, он чужак. И тебя он использовал, как наивную, глупую дурочку, а таких, как ты, у Волкова десяток.

– Прекрати!

– Нет, я тебе кое-что еще расскажу. Ты знаешь, кто эта рыжая фифа? Это Элина Саранцева, да, да, дочка генерального директора нашей компании. И как ты думаешь, кого выберет Сергей Сергеевич? Тебя, девчонку из провинции, с квартирой, доставшейся от бабки, и старой машиной, или перспективу в будущем возглавлять компанию, красиво и шикарно жить?

Правда была обидной и болезненной, но ответ – вполне очевидным. Сергей выберет не ее, точно не ее. Настя сама бы себя не выбрала, будь на его месте, имея, как сказала Катя, такие «шикарные перспективы».

Елисеева потрясла подругу за плечи, заглядывая в заплаканное лицо. Вот, это шанс, который нельзя упускать. Обиженная женщина способна совершить многое: отомстить, наказать, сделать так же больно, как сделали ей. Нужно только подтолкнуть ее, заставить взять себя в руки, а не сидеть и рыдать в туалете.

А там уже откроются новые перспективы для самой Елисеевой и для заместителя, которого назначат руководителем филиала. И заживет Катя лучше прежнего, Винокуров обязан будет хоть не жениться на ней, но купить квартиру.

– И… что же делать? – Настя всхлипнула.

– Сделай вид, что ты ничего не поняла, включи дуру и сделай так, чтобы мы не видели Волкова у нас в городе никогда.

Катя специально не говорила открытым текстом, что конкретно должна сделать Ветрова, это было сказано раньше.

– Включи уже мозг и начни соображать, а не переживай, что тебя обманули, и как тебе больно, и какие мужики подлецы и уроды. Не ты первая и не ты последняя.

Настя кивнула, отошла в сторону, включила холодную воду, умылась, нужно было действительно взять себя в руки и прекратить истерику. В конце концов, Сергей не клялся ей в любви, ничего не обещал, но если уж на то пошло, то надо было быть честным. Может быть, так и обозначить с самого начала, что между ними только секс.

Короче, Настя запуталась. Но просто так она это не оставит.

– Спасибо, Кать, стало легче. Я пойду.

Ветрова поправила волосы, быстро вышла, в приемной надела очки для работы за компьютером. Голова болела, пальцы дрожали, но она была полна решимости.

Волкову действительно не место в их городе, тем более в ее жизни. Он только все портит, без него было в сто раз лучше и спокойнее.

Хватило всего несколько минут, чтобы распечатать несколько страниц отчета, заменив там цифры, снова отсканировать и уже готовый документ отправить по почте. Может быть, конечно, это все спишут на опечатку, глупую ошибку, но по голове Волкова точно не погладят.

Настя не знала, что происходит или происходило за дверями кабинета, ушла ли гостья, но когда Сергей появился, была не готова.

– Анастасия?

– Да, Сергей Сергеевич?

– Вы отправили отчет?

– Да, как вы и просили, Сергей Сергеевич.

Слова были сказаны четко и громко, без эмоций. Волков хотел подойти, объяснить, кто была эта девушка и почему она так себя вела, наверняка ведь Настя все слышала, но время поджимало, должно было начаться совещание.

– Спасибо. Все нормально?

– Да, все прекрасно, – Настя улыбнулась, но душа болела так, что хотелось кричать и выть в голос.

Нет, она не хочет его видеть.

Никогда.

Сергей ушел, начали собираться руководители отделов. Настя набрала номер мамы.

– Алло, мама, привет. Мы с Маркизом сегодня приедем к вам, а завтра будем вместе Новый год встречать.

Глава 38

Встреча Нового года прошла отвратительно.

Это, наверное, был самый ужасный Новый год в жизни Волкова Сергея Сергеевича. Элина вызывала стойкое отвращение.

Она напоминала жабу, такую мерзкую и противную, болотного цвета, с бородавками по скользкому и влажному телу, которая громко квакает, действуя на нервы. Сравнение возникло само собой, даже ничего выдумывать не пришлось. Просто жаба, и все.

Хорошо, что она привезла с собой коробку шампанского, которого ей с лихвой хватило, чтобы отключиться и забыться.

Когда дочка генерального директора залезла своей задницей на стол и начала расстегивать блузку, предлагая заняться грязным сексом на рабочем месте, Сергей бросил взгляд на дверь, которая была приоткрыта, и поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы в это время Анастасия была в приемной и все это слышала.

При другом раскладе, случись все происходящее две недели назад, Волков непременно воспользовался бы ситуацией и разложил Элину на всех плоскостях. Но не сейчас. Что-то конкретно останавливало.

Проанализировать мысль пока не представлялось возможным, нужно было как-то избавиться от Элины. Все-таки он на работе, у него совещание через несколько минут. И откуда только взялись эти благородные трудовые порывы, Сергей Сергеевич тоже понять не мог.

Почему он так подумал, зачем он так подумал? Какое ему вообще дело до Анастасии? Между ними просто секс, ничего более, и без обязательств. Красивый, яркий, сладкий. Но эти мысли были, а значит, и Настя была ему далеко не безразлична.

А вот приезд Элины портил весь настрой и все планы. Но, по большому счету, виноват он сам. Писал сам, настойчиво звал сам, за язык никто не тянул. Вот, пожалуйста, получи, Волков, новогодний антиподарок, как раз под елку, которая мигала во дворе его съемного дома разноцветными огнями.