Девон коротко фыркнула.

– Фейри обманули только самих себя.

– Разумеется, – огрызнулась Жрица, – но расплачиваемся-то мы все, не так ли?

– Безумие, – осмелилась предположить я.

Девон вышла из тени.

– Нет никакого безумия. По крайней мере, в том смысле, в который вас заставили поверить. Безумие придумали намеренно, как и фальшивку-Андерхилл. Как способ держать фейри в узде. Когда Андерхилл отрезало от мира людей, могущество фейри начало угасать. Да, некоторых это могло испугать и довести до некой паранойи, но безумие никогда не представляло угрозы.

Я сжала руку Цинт под столом. Ее родителей казнили за то, что они пали жертвами безумия. Если его нет, то с чем, черт возьми, мы имеем дело? Что на самом деле случилось с ее родителями и всеми теми фейри в убежище?

– Мы думали, что Андерхилл сама отдалилась от Земли. А вы говорите, будто ее изгнали?

Богиня, неужели я все это время неосознанно была виновницей?

Жрица вздохнула.

– Тот, кто силой закрыл Андерхилл, намеревался властвовать над миром фейри.

Я перевела дыхание. Фух. Все-таки не я.

– Почему?

– Тот, кто способен открывать и закрывать двери в Андерхилл, контролирует и количество силы, которую позволено получить фейри. По сути, он заполучил бы ключи к обоим дворам, что со временем дало бы ему абсолютную власть.

Он.

– Что же все-таки насчет безумия? – тихо спросила Цинт. – Если это все ненастоящее, то что же случилось с моими родителями? Я видела безумие в действии.

Жрица печально улыбнулась, устремив взгляд мерцающего глаза на мою подругу.

– Ты была с ними, когда их якобы охватило безумие. Что ты видела? На этот раз говори правду, цветочек.

Правду? Все мысли закружились вокруг этого слова.

– Цинт, что бы ты ни сказала, я рядом.

Она с трудом сглотнула и уставилась в стол, длинные пряди скрыли лицо. Я стиснула ее руку.

– Они велели мне убежать и спрятаться, потому что придут плохие люди, – медленно произнесла Цинт. – Велели мне уходить, но я не успела. В дом кто-то вошел, и родители вступили в бой. – Цинт подняла глаза. – Они убили семерых незваных гостей, а потом мы вместе сбежали. Нас поймали в порту, когда мы покидали остров. Генерал сказал, что ими овладело безумие. Я попыталась его поправить, но мама велела молчать. Даже не заикаться о правде.

Подруга посмотрела на меня.

– И я молчала до сего дня.

За столом на долгих десять секунд воцарилась тишина, пока до меня наконец не дошел смысл слов Цинт.

– Подстава. Охренеть. Кто же к вам заявился?

– Они повиновались тому, кто закрыл дворы, – ответила Девон. – Он посылал их, по сути, на самоубийство, понимая, что те, кто их убьет, будут приговорены к смерти. С любыми фейри, которые задавали вопросы, начинали докапываться до истины, поступали… таким вот образом.

Жрица кивнула.

– Их объявляли безумными, что служило доказательством существования этого «безумия». Тот, кто хотел занять трон, подстроил все с помощью шпионов при обоих дворах. Те, кто подозревал, что истина кроется в тенях, оказывался убит или заклеймен безумцем – как твои родители, Цинт. Они знали, что-то не так. Знали, что Унимак – уже не то пристанище, которым был когда-то.

Это все, конечно, замечательно, но… я покачала головой.

– Я видела безумие своими глазами. – Я посмотрела на Лана. – Мы видели, как оно разрушает фейри.

Жрица откинулась на спинку стула.

– Расскажи мне, что ты видела, Одуванчик. Или то, что тебе казалось.

– Я видела, как фейри по имени Иоанн сошел с ума.

– Скажи-ка, он что-нибудь говорил?

Я застыла, нахмурившись.

– Он… он говорил по-тлинкитски.

– Да, Одуванчик. Это не безумие. С тобой кое-кто говорил, и ты прекрасно это знаешь.

Я так долго хотела узнать ответ на этот вопрос. Но даст ли мне его Жрица? Я глубоко вздохнула.

– Андерхилл.

Жрица кивнула.

– Андерхилл.

Слова слетели с языка сами собой:

– Она говорила со мной через духов, а еще через радио и Иоанна.

Старуха снова склонила голову.

– А как же молодые гиганты? А дикие фейри? А те безумные, которых запирали в убежище изгоев?

Неужели тоже Андерхилл?

Жрица подняла руку.

– Помни, что Андерхилл – всего лишь один игрок на доске.

Я застонала, потирая виски.

– Ладно, то есть вы говорите, что, когда я прикасаюсь к Лану, в меня вселяется этот некто, о котором идет речь. Тот, кто отрезал нас от царства фейри.

М-да, только я решила, что убийственная ярость наверняка исходит от Андерхилл.

Голова кругом.

– Нет, – улыбнулась Жрица, – думаю, окажется, что «вселяется» в тебя не кто иная, как Андерхилл.

Лан заворчал.

Слабая реакция на ее слова. Все это время в меня таки вселялась Андерхилл. Я наконец-то получила ответ, и пусть отчасти так и подозревала, подтверждение потрясло меня до глубины души.

– Я думала, она хочет, чтобы я нашла долбаную дверь. Зачем ей пытаться меня убить? И заставлять меня убивать других!

Жрица смерила меня взглядом, ее радужный глаз вращался, будто она беседовала с кем-то невидимым.

– Она в самом деле хотела, чтобы ты нашла дверь. Любую дверь. Где угодно. Убивать тебя не входило… и пока не входит в ее планы. Что до жизни, которую ты отняла… сила Андерхилл не очень хорошо работает в малых масштабах. Полагаю, ты улавливала лишь искру ее раздражения или ярости. Она вряд ли хотела сделать тебя убийцей.

Одна искра ее раздражения заставила меня убить фейри. Хорошо, что лишь одного.

Я покачала головой.

– То есть каждый раз, когда мы с Ланом касались друг друга, это она заставляла нашу магию взрываться?

– Верно, Одуванчик.

– Но так было не каждый раз, – подал голос Фаолан. – Почему иногда мы с Алли все-таки могли касаться друг друга?

– Ты уже знаешь ответ, – произнесла Девон. – Скажи-ка мне, внук Луга. Дверь не открылась Каллик во второй раз. Почему?

– Не в том обществе, не с той магией, – повторил Лан слова Жрицы.

Я расправила плечи.

– То есть мы с Ланом иногда могли прикасаться друг к другу в присутствии чьей-то магии? – Я снова поникла. – Но дикие фейри не все время были рядом.

– Но был тот, кто вынудил Андерхилл отступить, – сказала Жрица. – В том или ином виде. В его присутствии она не стала бы действовать через тебя. Слишком велика опасность.

Действовать через меня.

– Я что… ее сосуд или типа того?

Жрица улыбнулась.

– Все мы – ее сосуды. Ты же, возможно, нечто гораздо большее. А пока я могу лишь так утолить твое любопытство: когда вы с Фаоланом касаетесь друг друга,