— Я не собираюсь никуда с тобой возвращаться. Я больше тебе не принадлежу. Знаешь ли, император, своей великой волей, готов даровать моему роду прощение. Герцогиня Владар, наконец, займёт место, причитающиеся ей по праву рождения. Магия, текущая в моих жилах, сможет сослужить неплохую службу нашему императору, так что — «Адью», — манерно помахала ручкой перед самым его носом.

— Не хочу тебя расстраивать, дорогая. Но есть одно маленькое «НО», которое не вписывается в красивую сказочку, только что изложенную этими очаровательным губками, которые так и хочется целовать. Есть такая маленькая, прозрачная и совершенно невосприимчивая к магии вещица, признавшая за хозяйку одну взбалмошную особу, и вроде бы в этом ничего трагического или запрещенного, да только вот ни один правитель не захочет мириться в своём государстве с силой и властью, в несколько раз превышающей его собственную. Кроме этого, есть один малоприятный субъект, обожающий чёрный цвет и мечтающий воспользоваться этими розовыми губками, — магистр пошло хмыкнул, остановившись немигающим взглядом на моих припухших от поцелуев губах, и продолжил, — в своих целях. Совершенно красная, я стояла и зло сжимала руки в кулаки, раздумывая, как удачнее врезать по этой наглой, улыбающейся физиономии. Намёк на губы не понял бы только глухой. Оскорбить меня, магистру показалось мало, и он продолжил, слегка касаясь моих пунцовых щек:

— Что ж ты, восьмая, приуныла?! Али нарисованные мной перспективы не вдохновляют более Ваше нежное сердце, наполненное грустью и несбыточными мечтами. Может, предложению погостить на небольшом острове в тепле, уюте, с подобающим Вашему огромному статусу комфортом и, самое главное, полнейшей безопасности, стоит уделить толику Вашего драгоценного внимания? Так вот, оно в силе, при определённом старании с Вашей стороны, — саркастически ухмыльнулся.

— Хватит ерничать! — крикнула, мысленно отругав себя за несдержанность. Но как тут сдержаться, когда супостаты обложили со всех сторон, загоняя бедную меня в угол. Руки нервно дрожали, глазки суетливо бегали, а душа переполнилась разными противоречивыми чувствами. Первая попытка взять себя в руки, провалилась с треском:

— Забери своего мерзкого дракона! — выкрикнула я. — Эта противная ящерица портит жизнь окружающим и очень жаждет попасть в суп, кстати, скоро его мечты осуществятся. И прошу меня за это не осуждать, терпела, как могла, но обстоятельства изменились коренным образом, а нервы — мои железные нервы, кажется, поизносились, — яростно сжала кулачки и, не удержавшись громко всхлипнула.

Чувства обиды и горечи, осознание глубокой ямы, в которую я сама, своими собственными руками умудрилась себя загнать, ударило тяжёлой удушающей волной, вмиг охватившей сердце, лишая рассудка, окончательно выводя из равновесия. Решив прекратить притворяться железной леди, приняв решение разрыдаться в голос, приступила к намеченному плану. Первый судорожный вздох плавно перерос в надрывное всхлипывание, но меня прервали наглым образом, не дав приступить к фазе самобичевания, плавно переходящей в фазу жалости к себе. Тёплые руки плавными движениями исследовали мою спину, медленно поглаживая, и нагло отвлекали от намеченного. Нежные, ласковые пальцы проникали везде, трогая, сжимая, даря восхитительное блаженство. Язык проник в глубины моего рта, танцуя замысловатый танец, от которого слабое тело сжималось в чувственной судороге, реагируя без промедления. Не останавливаясь на достигнутом, Раэль продолжил целовать, исследуя моё тело, плавно перемещая руку от частично оголенной спины до груди. Секундная заминка, лёгкое метание между двух чувствительных бугорков, призывно вздрагивающих от лёгких порывов ветра, и судорожный вздох, подтверждающий полнейшую капитуляцию, ознаменовал последние минуты полного блаженства, пронзавшего мою правую грудь, полностью оказавшуюся во власти горячих губ. Из-под прикрытых ресниц я наблюдала за процессом, медленно приходя в себя, осознавая произошедшее. Этот вздох, наполненный сладостными обещаниями, подействовал отрезвляюще, возвращая, так сказать, на грешную землю. Раэль, почувствовав изменения в моём настрое, нехотя оторвался от разомлевшего, беззащитного тела, приподнял голову и, встретившись с горящим взглядом наливающихся яростью голубых глаз, медленно выпрямился. Недолго думая, резко отодвинулась назад, налетев на острые кромки шершавой стены, попутно удивившись масштабу моего очередного падения, и, гордо пытаясь сохранить остатки самообладания, на трясущихся ногах отступила в сторону, болезненно чиркнув оголенным телом о холодную стену, медленно выговорила:

— Я не верю тебе. — Червячок сомнения не то чтобы грыз, просто пожирал без зазрений совести мой мозг, давая ясно понять, что для неверия причин нет, факты, как говорится, на лицо. И если бы я удосужилась немного пораскинуть мозгами, наверное, сама пришла бы к такому же выводу по поводу странного поведения императора, поспешного, я бы сказала. Но есть такая штука, как гордость. В моём случае не ясно только одно, откуда в таких масштабах это вредное и совершенно бесполезное чувство взялось у бесправной игрушки, но все же, именно оно заставило меня отключить мозг и зло, глядя в глаза, произнести эту фразу. Ответ не заставил себя ждать.

— А был повод? — меланхолично отозвался Раэль.

Я промолчала, задумчиво покусывая губы и все глубже погружаясь в свои мысли, подумать, кстати, было о чем.

— Стася, Стасечка! Вот ты где! Я с ног сбилась, разыскивая тебя, — воскликнула подружка. — Если честно, уже потеряла надежду обнаружить тебя на этом празднике жизни. — С тобой все в порядке?

— Со мной все хорошо, — приводя в порядок одежду, резко ответила и быстро двинулась в освещённую сторону парка, ощущая на себя немигающий взгляд серых глаз. Эми последовала за мной.

Прохладный ветер обдувал разгорячённые щеки, платье металось от его порывов, а я, словно не чувствуя непогоды, все брела и брела, боясь оглянуться назад и увидеть довольную ухмылку. В полном молчании, мы преодолели несколько метров до оживленной аллеи, хорошо освещённой и безопасной. Так я думала до того, как почувствовала чей-то настойчивый взгляд. Замедлив движения, резко обернулась, вовремя увидев мелькнувшую в зарослях тень. Странное чувство опасности ударило в голову. Эми, наблюдающая за моими телодвижениями, шепотом спросила:

— Что там такое? Что ты увидела?

— Мне, кажется, за нами следят, — задумчиво проговорила.

— Так, это решаемо! — довольно воскликнула, не опасаясь быть услышанной. — Сейчас всех супостатов выведем на чистую воду, — выдала девушка. Последнее время её поспешные решения стали меня пугать, впрочем, самой в голову в данный момент ничего дельного не пришло, поэтому смирившись, уставилась на подружку, наблюдая за её руками. Пас рукой, сложное плетение, наполненное радостью и любовью, странное непонятное заклинание яркой вспышкой срывается с её рук, просвистев мимо меня, ударяется в дерево. То ли вопль, то ли вой, всполошил всю округу. Не ожидав такой пакости от подружки, еле успев заткнуть уши, согнувшись пополам от вспышки яркого света, я находилась в плачевном состоянии и о преследователях и думать забыла. Свет озарил все пространство от нас на несколько метров, яркий ослепляющий он легко поглотил всю тьму, затаившуюся в уголках парка. Довольная подружка, вихляя бедрами, проследовала к небольшой скамье, на которой вольготно расположился один знакомый субъект. Тёмные вихрастые волосы трепал неугомонный ветер, а клиновидная бородка все так же притягивала взгляд, оставляя без внимания яркие карие глаза. Перед нами восседал Дарн собственной персоной. Я резко подняла голову и встретилась с ним взглядом.