— Какие мы суровые и злые. Ты так расстроена из-за неудавшегося покушения на губы Варана? Так это ничего, вот выберемся отсюда и покажем ему драконью мать, слово даю, навсегда запомнит. А потом разыщем женишка твоего названного и повторим, ради воспитательных целей, просто чтоб неповадно было милых, чувствительных леди запирать в грязных казематах. Кстати, ещё одна идейка наклюнулась. Может, а ну их, вражин этих, найдём подходящего медвежонка и хрюшек с ним наклепаем, медведи — животные сильные, выносливые…

— Тебе виднее! — воскликнула Эми, за что и получила подушкой по белокурой головке.

— Вставай, соня, хватит разлёживаться, пойдём спасения искать, вдруг повезёт и удастся спастись без дипломатического конфликта.

Медленно оправив шикарное желтое платье, выпорхнула вслед за подружкой на волю.

— Знаешь, — задумчиво протянула я, — это название наталкивает на неприятные мысли…

— Ночь крови? По-другому, кажется, её называют Блейдмогари, или ритуал истинной сути, погребения, точно не знаю, информация засекречена.

— Мамочки! — только и смогла произнести я, хватаясь за голову в попытке остановить страшные картинки из книг, мелькающие перед глазами вместе с воспоминаниями.

— Стася, что с тобой? Ты что-нибудь знаешь? Вспомнила? Верберы — народ странный, обособленный, ревностно хранит свои традиции и магические способности, поэтому знания о древних ритуалах они как зеницу ока охраняют. Стася, ты меня пугаешь! — Эми схватилась за моё оголенное плечо, трясла мою бедную тушку и яростно вопила.

— Эми, нам срочно нужно придумать план, иначе нам уже ничего не поможет, понимаешь?! — тихо вымолвила я. — Слушай меня внимательно, у Раэля в библиотеке хранится небольшая книжка, там…

— Рада приветствовать Вас, — чинно произнесла Каллисто. Я резко замолчала, на полуслове прервав поток бессвязной речи.

— Позвольте проводить Вас к огню, — вымолвила представительница женской половины вербер, медленно провожая нас к огню.

— Эми, — тихонько прошептала я, — видишь вон ту травку с желтыми цветочками, надери тихонько, но так, чтоб незаметно.

— Зачем тебе багомуст? — шепотом ответила подружка.

— Травка обычная, только вот с горячей водичкой один интересный эффект имеет, лошадь усыпить можно, при желании. Так что бери и дергай, глядишь, пригодится в чаек или в кашку для пряности добавить, — усмехнулась, стараясь не крутить головой, обозревая окрестности.

Верберы расположились в живописном месте, в устье реки. Народу было немного, значительно меньше, чем я себе представляла, но одного взгляда было достаточно, чтобы прийти к выводу — сбежать так просто нам не дадут. Несколько шалашей, обтянутых кожей, и небольшой костерок в самом центре гармонично вписались в здешнюю природу. Рядом, около верберского лагеря, наличествовала обыкновенная дубово-берёзовая рощица.

— Так, не расслабляемся, — легонько подтолкнула меня Эми. Я улыбнулась, подмигнула и, выпрямив спину, летящей походкой, слегка двигая бедрами, двинулась в центр импровизированного круга. Походкой от бедра, которую мы долго репетировали с бабулей и, вот видимо, плохо репетировали, потому что я в самый ответственный момент поскользнулась и вывалилась прямо к костру перед носом шикарного огромного мужика, восседающего в центре. Сказать, что он удивился, это ничего не сказать. Обалдевший так и замер с открытым ртом, но, быстро придя в себя, заулыбался своей страшной клыкастой улыбкой.

— Добро пожаловать, медведицы. Тепла и света в ваши сердца, да прибудет с вами сила крови! — поклонился в ноги, отчего слаженно охнув, бедные будущие медведицы отпрянули на целый метр, сжавшись в комочек меха. Я выпучила глазищи, сделав лицо умалишенной, и благодарственно закивала головой. Медведь, слегка прищурившись, указал нам на свободное место и замер, не спуская с меня глаз, напряженно наблюдая. Какой-то подозрительный зверь попался, глаз с меня не сводит, напряженный весь, ждёт, что выкину что-нибудь, прав он, конечно. Ой, как прав. Недолго думая, вскочила со своего места и бросилась на шею этому индивиду, надеясь, если не сбить с ног, то хотя бы внушить мысль о полной моей непригодности к употреблению. В отличие от Эми, я точно знала, что ночь крови отношения не имеет к жертвоприношениям, и не о кровопускании идёт речь.

— Спасибо за спасение бедных девушек из плена! Не погубили! Умереть не дали! — кричала я, иногда переходя на шепот, и снова переходя к завываниям. Симптомы истерики на лицо, глаза бешеные, руки трясутся, главное, чтоб поверили и оставили на эту ночь в покое, а мне большего и не надо. Меня успокаивали, гладили, пели песни и водили хороводы, но, главное, накормили и отправили почивать, не задавая вопросов.

Эми, признав совершенно вменяемой, оставили греться у костра. Выждав положенные пару часов, стараясь не издавать ни малейшего звука, выглянула из шалаша и, не увидев ничего подозрительного, ползком припустила к костру, прячась в высокой траве и небольших кустарниках. Вожделенный казан, предназначенный к ужину, так и маячил перед глазами. Ещё одно движения и травка, зажатая в моей руке, станет наивкуснейшим ингредиентом сегодняшнего ужина. Молниеносное движения и стук падающего тела, грохот и последовавшее за этим завывания, совпали с моментом истины, моментом опускания чудесного ингредиента в кипящие воды. Все пришло в движение, зарябило и забегало перед глазами, я, поддавшись общему действу, бросилась подальше от места преступления, стараясь передвигаться шустро и следить, чтобы не затоптали в общей куче-мале. Тщательно отряхнув руки, опомнилась и поползла в противоположную сторону, где меня схватили и поставили на ноги. С этого ракурса я увидела Эми, спешно поднимающуюся с пола. Девушка, изображая умалишённую, таращила глазки и нервно всхлипывала. Представление по отвлечению внимания удалось на славу. Народ стройными боевыми колоннами, изредка вздыхая в унисон, начал разбредаться по своим, брошенным впопыхах, делам. Меня же довольную и счастливую препроводили в яркую, с огромными оранжевыми солнцами, намалёванными в хаотичном порядке, палатку. Вот тут-то моё везение и закончилось.

— Располагайся, — сказал тот самый мощный мужик, увидев меня в проеме. Оглянувшись по сторонам, я не очень уяснила, где мне предложено расположиться. Внутри шатра имелось только одно койка-место, предназначенное для сна. Рядом расположился небольшой тюк с какими-то желёзками, небольшой светлячок под потолком, освещавший помещение тусклым светом и все. Медведь, похабно улыбаясь, мягко похлопывая ладошкой аккурат рядом с собой, вернул меня с небес на землю, противно растягивая губы в улыбке.

Присаживаться желания не было, но и другого выхода я не видела. Изобразив непонятливую особу, присела рядышком и тихонечко вздохнула. Мужик, не теряя времени даром, повалил меня на лежанку и без особых разговоров приступил к ощупыванию моего тела. Оторопев от такого коварства, я вскочила и прижалась к мягкой кожаной стене, в глазах застыли слёзы, и я, совершенно опешившая от такого отношения, промолвила:

— Мне бы водички, а лучше теплого чаю, сильно горло пересохло… отэмоций. И эротично облизала губы. Думать, что со мной будет в случае неудачи, не хотелось. Медведь, посмотрев на меня очень внимательно, вздохнул и без слов вышел на улицу. Я же начала метаться по палатке в поисках защиты, надеясь найти что-нибудь твердое и острое. Кроме железяк, оказавшихся древними доспехами, разжиться ничем не удалось, и я приняла судьбоносное решение драться голыми руками, зубами, да чем придется! В этот момент медведь вернулся обратно с котелком чая, того самого, куда я по счастливой случайности бросила траву.