Шрифт:
Закладка:
– Могу я пойти с тобой? – задает она вопрос, ответ на который ей известен.
– Нет, Нора, – отвечает он тихо, не отрываясь от камня. – Я должен сделать это сам. Один.
– А если ты не вернешься?
– Что же мне помешает?
– Вдруг там ловушки или…
– Или что?
– Лихие люди. Злобные духи. – Она пробует улыбнуться. – Я не знаю.
– Я знаю, Нора. Все будет в порядке. Верь мне.
Опять? Еще раз?
Чувствуя дрожь своего взмокшего под одеждой тела – нервную, колючую, – Нора глубоко вздыхает и закрывает глаза.
Верь мне.
А больше ничего и не остается.
9
Утро началось с нервотрепки. Герман и Леонид вдрызг разругались посреди холла первого этажа, собрав толпу восторженных зрителей, и точно подрались бы, не появись очень вовремя Лера. Растолкав зевак, она бесстрашно влезла между бледным от ярости королем и рычащим на него друидом, правой рукой уперлась в грудь одному, левой – другому, и произнесла краткую речь. Краткую, но выразительную. Завершив ее вопросом: «Всем все ясно?»
Не отвечая, Герман сердито сверкнул глазами, резко повернулся и широким шагом направился к двери.
– Что это на них нашло? – шепотом спросила Марго, тронув Нору за локоть. – Ты не знаешь?
Нора знала.
Час назад Герману позвонил Александр и назначил свидание в кабинете участкового уполномоченного Фадеева. Ему одному. Без женщин и без Леонида. Не задавая вопросов, Герман пробормотал «да, хорошо» и только успел сообщить об этом Норе, как его смартфон закурлыкал опять. Герман взглянул на экран. Профессор Ледогоров! Ничего себе…
Расстроенный профессор поведал о том, что накануне сын возил его на машине к ортопеду, они отсутствовали с десяти утра до шести вечера, и за это время некто, разбив окно и пробравшись в дом, похитил кожаный лоскут с древними письменами, поднятый из колодца в Пещере Костей, и еще кое-что по мелочи. Собаки? Да, соседи слышали лай собак, но не придали этому особого значения. Мало ли на кого могут лаять собаки, может, на кошку, может, на лису. Сын профессора, обойдя двор, нашел грязный клок джинсовой ткани, похоже, выдранный собачьими зубами из чьих-то штанов.
«Значит, осталось найти драные штаны, и вор у нас в руках», – мрачно пошутил Герман.
«Да, – ответил профессор очень серьезно. – Вам лучше найти его, Герман. Этот человек… точнее, эти люди знали за чем идут. Не думаю, что действовал одиночка. Одиночка не прошел бы мимо собак».
Новость разозлила Германа, и когда Леонид заявил, что поедет в поселок с ним вместе, не выдержал и взорвался. Да что за безумное лето такое, когда всю дорогу приходится отбиваться от нянек и телохранителей! Леонид отпустил едкий комментарий – и понеслось. Нора же первым делом подумала: если Варданян и компания заполучили кожаный лоскут с изображением идола и сопроводительным письмом, то они, скорее всего, догадаются, что сам идол в руках у Германа и Леонида. И что тогда сделают? Неприятные мысли.
Вкратце она изложила Марго суть дела. Предварительно вытолкав ее из холла на улицу. Они прошли немного вдоль перил террасы и остановились, поглядывая на входную дверь. Германа уже и след простыл (где, интересно, он решил укрыться от назойливости внешнего мира), но не попробует ли Лера выяснить что произошло?
– Значит, нужно побыстрее отнести фигурку туда, где до нее никто не доберется, – проговорила Марго, в задумчивости наматывая на палец прядь длинных рыжих волос.
Красивая. До чего же красивая! С ума сойти.
Нора заставила себя отвести взгляд. На память ей пришел тот первый разговор в мастерской Германа, когда Марго призналась, что ей нужна подруга и что она хочет, чтобы этой подругой стала Нора.
– Герман собирается отнести ее назад, в Пещеру Костей. То есть, не совсем в пещеру. Он утверждает, что там есть еще один тоннель, вход в который практически незаметен. И хочет пойти посмотреть куда он ведет. Ему подсказал, гм… зеленый. Герман не сказал этого прямо, но мысль вернуться в Пещеру Костей посетила его во время сеанса… не знаю как назвать… контакта с этим нечеловеческим разумом.
Несмотря на все, что она знала и что видела собственными глазами, подсознательно Нора ждала (и опасалась) многозначительного покашливания или такой особенной улыбки. Но Марго только кивнула. Как будто контакт с нечеловеческим разумом был самым обычным делом, все равно что поговорить по телефону с приятелем.
– Тебе этот план не нравится?
– Нет, – решительно ответила Нора. – Потому что он сказал, что пойдет туда один, а я считаю, что это дурь несусветная.
– Хочешь, я пойду с ним? – подумав, спросила Марго.
И вновь Нора посмотрела ей в лицо. Утро выдалось ясное, солнечное, и казалось, что голову рыжеволосой ведьмы окружает золотистый ореол. Крошечные точки веснушек тоже выглядели золотыми.
– Если ты ревнуешь, то напрасно, – добавила Марго с прежним спокойствием. – Я отдаю должное привлекательности Германа, но я не смогла бы находиться в близких отношениях с таким человеком, как он.
– С Леонидом смогла ведь.
– По-твоему, они похожи? К Леньке можно подойти близко, очень близко. А к Герману – нет. Он не подпускает. Жестко держит дистанцию.
Ох, да. Что верно, то верно.
– Он не очень охотно рассказывает о себе, да?
– Вообще не рассказывает. И сердится, когда я задаю вопросы.
– Как же ты полюбила его, совсем не зная? Вот так, всерьез.
Нора пожала плечами.
– Полюбила и все. Разве мы понимаем, как это случается с нами? Просто случается.
– Но когда ты осталась на ферме вместо того, чтобы вернуться домой, в Москву, ты же понимала что делаешь.
– Понимала что делаю, понимала почему и понимала зачем. Только это не объясняет механизм возникновения любви.
Они помолчали, глядя в разные стороны.
– Я видела его под пулями, – медленно заговорила Нора, – там, на Анзере. Видела, как он держался во время переговоров с Кольцовым-старшим, за спиной которого стояли вооруженные наемники. Видела раненым, усталым, разъяренным, исполненным решимости, сгорающим от страсти… И знаешь, после всего, что я видела, мне почему-то не кажется важным отсутствие информации о его прошлом. О том, где он родился, где вырос, как учился в школе и все такое. Мне достаточно настоящего.
– Я задавала Леньке кучу вопросов про его детство и юность, и он рассказывал ужасные вещи. Так что, может быть, ты права и лучше не знать. – Губы Марго искривила горькая усмешка. – А ведь он из хорошей семьи.
– Ты хотела сказать, из богатой?
– Это не одно
