Конечно. На свою зарплату София никогда не потянула бы курортный отдых в Индии. Он подавил вздох. Ее родители всегда поддерживали ее во всем. Даже слишком поддерживали, никогда не поощряя дочь встать на собственные ноги. Каким-то образом они всегда были рядом, ухитряясь минимизировать последствия ее авантюр. Хотя они хотели как лучше, у Хокона было подозрение, что Софии неплохо было бы вернуться в реальность. Как можно испытывать стресс от слишком большого количества вечеринок и покупок? Но это была не его проблема. Или обычно не его.

— Так ты говоришь, что хочешь, чтобы я бросил все и сидел с Линнеей… И как долго? — Он попытался скрыть сарказм в своем голосе, но не совсем в этом преуспел.

— Две-три недели. Максимум четыре. — София пожала плечами. — У меня была такая огромная нагрузка, что даже не знаю, сколько мне понадобится времени.

— Нагрузка. Хорошо. А тебе не приходило в голову, что это может быть немного неудобно для меня? — Хокон указал в сторону площадки. — У нас здесь в разгаре археологические раскопки, за которые я отвечаю, так что я не могу просто так уехать. И всю неделю я здесь, а не дома.

Глаза Софии вспыхнули.

— Что ж, самое время тебе принять наконец настоящее участие в заботе о дочери. Папа предложил оплатить временную няню, но я не понимаю, почему он должен это делать, когда у Линнеи двое родителей. Она у тебя почти никогда не бывает, так что нет, мне и в голову не приходило, что тебе будет «неудобно» какое-то время пожить с дочерью. Ради всего святого, сейчас лето. У большинства людей в это время года отпуск.

Хокон стиснул челюсти и подавил в себе желание ответить, чтобы не затеять настоящую ссору в присутствии дочери. Ему придется как-то разрулить непростую ситуацию, и это будет нелегко. Его собственные родители не собирались уходить в ежегодный отпуск до августа, и он предполагал, что Линнея не посещает детский сад для детей работающих родителей.

— Прекрасно. Поступай как знаешь. Но когда ты вернешься из Индии, ожидай письма от моих адвокатов. С этого момента я буду требовать другого соглашения об опеке. Так, чтобы я мог принимать «настоящее участие».

Глаза Софии мгновенно превратились из сердитых в грустные и обиженные, как у маленькой девочки, в уголках показались слезы.

— Боже, иногда ты такое дерьмо. Но ладно, потом поговорим. — Она повернулась, собираясь сесть в машину.

Хокон откашлялся.

— Э-э, ты ничего не забыла? — Он незаметно кивнул в сторону Линнеи, которая молчала во время их разговора.

— Вот глупая! — София изобразила ужас и потянула дочь, сидевшую у него на руках, к себе, чтобы крепко обнять. — Пока, милая! Веселись тут с папочкой, хорошо? Мы скоро увидимся, и тогда маме станет гораздо лучше, и мы много чего сделаем вместе, хорошо?

— Хорошо. Пока, мамочка.

У шестилетней Линнеи был очень взрослый взгляд, который красноречиво показывал Хокону, что на посулы дочь не купилась. За свою юную жизнь девочка успела наслушаться множества пустых обещаний и оправданий от матери. Эта мысль опечалила его и наполнила решимостью уделять девочке максимум внимания. Вот только сейчас ему нужно было придумать, как присматривать за ней и одновременно вести важные раскопки.

Мия была заинтригована, когда Хокон направился к воротам. Она проследила за ним взглядом и с удивлением увидела, как из машины вышла женщина, а за ней маленькая девочка, которую он поднял и обнял. Послышались громкие голоса, а вскоре после этого хлопнули дверцы машины, и женщина умчалась в облаке пыли. На дороге остался стоять Хокон, а рядом с ним девочка и пара сумок.

— Какого черта? — Айвар присоединился к Мие, наблюдавшей за этой сценой, и точно выразил ее чувства. — О, это, должно быть, его дочь. Он говорил мне, что у него есть ребенок, но не сказал, что она приедет сюда.

— А я и не знала, что у него дочка, но, думаю, сейчас нам ее представят.

Осознание того, что Хокон был отцом, поразило Мию прямо в сердце, и на мгновение у нее перехватило дыхание. Он и девчушка так чудесно смотрелись вместе. А женщина в машине, должно быть, его жена, — она тоже выглядела сногсшибательно, идеальная пара для Хокона. Мия подавила всплеск раздражения оттого, что ей совершенно не хотелось заниматься работой. Да что ей до них?

Хокон взял девочку за руку и направился к Мие. По пути он бросил сумки возле коттеджа и зашагал дальше, малышка изо всех сил старалась поспевать за его широким шагом. Выражение его лица было притворно счастливым, но Мия видела, как на его челюсти дернулся мускул, как будто он сильно стиснул зубы. Что происходит?

Поравнявшись с Мией и Айваром, он остановился.

— Это моя дочь, Линнея. Она побудет здесь некоторое время, так как ее маме пришлось уехать на пару недель. Надеюсь, с этим все в порядке? Это немного… э-э, неожиданно, поскольку я ее не ждал. Линнея, поздоровайся с Мией и Айваром.

— Привет. — Глаза Линнеи были два огромных голубых озера на маленьком личике в форме сердечка. — Мне шесть, а тебе сколько?

— Линнея! Людей об этом не спрашивают, особенно дам. — Хокон говорил строгим голосом, но Мия рассмеялась.

— Все нормально, — отозвалась она. — Мне двадцать девять, Айвару — четырнадцать. Приятно познакомиться.

Линнея улыбнулась, показывая огромную дырку там, где должны были быть передние зубы, что было очень мило. Сама же она была такой худенькой, что Мия задумалась, правильно ли ее кормят, но она знала, что некоторые девочки от природы такие, а судя по ее матери, девочка обещала вырасти высокой и худощавой.

Хокон вздохнул и провел рукой по волосам, которые, как обычно, уже стояли дыбом. Но ему удалось только добавить к прическе полоску грязи.

— Как я должен следить за Линнеей и одновременно выполнять свою работу, ума не приложу. И все же нам придется извлечь из этого максимум пользы, а, малявка? Будешь помогать папе копать. — Он улыбнулся дочери, явно изо всех сил стараясь говорить с оптимизмом. — Ты голодная? По-моему, уже скоро обед.

— Да, я умираю с голоду. У мамы сегодня утром дома не было еды, поэтому она сказала, что мне придется подождать, пока мы не приедем сюда.

— Она действительно так сказала? — Мускул на его лице снова дернулся. — Что ж, тогда нам лучше сразу же что-нибудь для тебя подыскать. Вы идете с нами? — Он посмотрел на Мию и Айвара: ему так явно нужна была поддержка, что у Мии не хватило духу отказаться.

— Конечно, мы можем сегодня пораньше пообедать, как ты думаешь, Айвар?

— Я всегда голодный. — Айвар усмехнулся. — Должно быть, расту или что-то в этом роде. Так что, похоже, пора.

— Да, ты прямо объедаешь меня, — улыбнулась Мия. — Нет, конечно, просто шучу. Честно говоря, я рада видеть, как ты управляешься с тарелками.

И это так и было. Ей нравилось смотреть, как он ест, как будто каждый кусочек, которым она его потчевала, был восхитительно вкусен просто потому, что кто-то приготовил его для него. Это вызывало у нее желание дать папаше хорошего пинка, так как, по словам Айвара, они питались только едой навынос или телеужинами,[13] большую часть которых он должен был заказывать сам. Теперь, когда она знала, что у мальчика нет матери, она чувствовала к нему особенную нежность.