Ей предстояло еще многое узнать о норвежских обычаях и о том, как непросто быть хозяйкой такого большого селения, но ей нравилось учиться, и всегда были рядом люди, готовые помочь. Они полностью приняли ее в свою жизнь, и она больше не чувствовала себя посторонней. Это, без сомнения, был ее дом, и каждый новый день сулил прекрасную неизвестность.

Первые солнечные лучи появились на горизонте, предвещая роскошную негу утра, радужные цвета отражались в неподвижных водах озера. Жители селения скоро проснутся, но у Хокра были другие идеи.

— Как ты думаешь, ást min, тебе не хотелось бы сейчас вернуться в постель? Может быть, я смогу заставить тебя на время забыть о малыше?

Его рука спустилась ниже, точно зная, как пробудить в ней желание после почти года брака. И сейчас искра между ними была такой же сильной, как и в первый раз, и она никогда не могла устоять перед ним.

— М-м-м, думаю, что меня удастся убедить. — Она повернулась в кольце его объятий и, улыбаясь, обеими руками обвила его шею. — Отнеси меня обратно в дом, любовь моя.

Ей не нужно было просить дважды. Он легко подхватил ее на руки, несмотря на прибавившийся вес ребенка, и направился вверх по холму к недавно построенному дому — еще более великолепному, чем прежний. Он позаботился о том, чтобы в торце здания у них была укромная комната с настоящей дверью вместо прежней тонкой занавеси, и вскоре его голубые глаза смотрели на нее, горя желанием, и мягкие волчьи шкуры окружали их в постели, а за окном звучал рассветный хор. Пока Хокр занимался с ней любовью, медленно и осторожно, чтобы не потревожить плод, Кери чувствовала счастье, не сравнимое ни с чем, что грезилось ей когда-то.

Она ждала этого мужчину всю свою жизнь.

И теперь он принадлежал ей.