покачал головой. — Последний раз я читал субтитры только когда смотрел Кунг-Фу.

Удовлетворение исчезло с лица Уэста, и я передвинулась, воспользовавшись возможностью толкнуть его локтем. Я обратила свое внимание на Блейна как раз в тот момент, когда его телефон зазвонил в кармане под мелодию песни «Nickelback».

Уэст фыркнул и попытался скрыть свой смех слабым кашлем, когда Блейн пошевелился и торопливо выключил его. Он использовал руку, которую я обхватила, чтобы залезть в свой задний карман, заставив меня наклониться к Уэсту, чтобы избежать удара локтем в грудь. Блейн взглянул вниз, чтобы посмотреть, кто звонил, глаза метнулись ко мне, когда он приглушил звук, прервав Чеда Крюгера на полуслове.

— Итак, «Nickelback», да? — в тот момент Уэст даже не притворялся, что не был мудаком.

Блейн наклонился вперед, чтобы посмотреть на него.

— В чём твоя проблема, чувак? Ты был мудаком с тех пор, как переступил порог Лилипутки.

Вот оно. Я собралась с духом.

Уэст кипел от злости.

— Слушай, у меня нет с тобой проблем, Блейни. Не до тех пор, пока ты хорошо относишься к Лили. Ты всё испортишь, и я нарушу правила.

— Ты что, влюблён в неё или что?

Глаза Уэста были холодны, как бриллианты.

— С чего бы? Что насчет тебя?

— Да пошел ты, брат.

— Не называй меня братом, придурок.

— Всё, хватит! — закричала я, повернув голову так, чтобы они получили равные части моего яростного взгляда. — Что на вас двоих нашло? Господи, я даже понятия не имела, что ты собираешься разбомбить такси своим тестостероном, иначе продемонстрировала бы свой.

Такси подъехало к обочине, и я уставилась на Уэста, который не двигался, просто смотрел прямо на меня.

— Выпусти нас, Уэст.

Он нахмурился и открыл дверь. Уличный фонарь ослепил нас, когда мы вышли, и Уэст протянул мне руку, которую я проигнорировала, оставив Блейна расплачиваться с таксистом. Он высунулся наружу с застенчивым видом.

— У меня нет наличных.

— Ох, — пробормотала я, застигнутая врасплох. Открыла клатч, но Уэст опередил меня.

— Ты же в курсе, что они принимают карты, верно, придурок? — выстрелил Уэст, когда передавал деньги через пассажирское окно.

Блейн кипел от злости, а Уэст бросил на меня многозначительный взгляд. Он стоял так близко, что мне было трудно дышать, когда его глаза сверлили меня, но Уэст прервал связь, повернувшись на каблуках, чтобы подойти к бархатным верёвкам.

Глухой бас усилил тишину между Уэстом и мной, когда другое такси остановилось перед клубом. Я воспользовалась моментом, чтобы оглядеться. Огромная очередь огибала здание сбоку, битком набитая людьми, которые надменно наблюдали за нами из-за бархатной верёвки, как будто мы были просто кучкой придурков, которые в конечном итоге встанут в очередь позади них. Обычно они были бы правы.

Надпись «NOIR» была написана тонкими золотыми буквами в стиле арт-деко над дверью, а архитектура в стиле 20-х годов — чёрные и позолоченные панели, инкрустированные закрученными узорами, которые были бесформенными и геометрическими одновременно. Само здание, должно быть, было примерно из той же эпохи — даже фасад с каменными колоннами выглядел изящно и современно.

Все вылезли из другого такси, затем Купер вышел из двери и прошёл мимо вышибалы, хлопнув его по плечу, когда тот сдвигал верёвку.

Папарацци появились из ниоткуда с выходом Купера, вспыхнули вспышки, и вышибалы устремились к нам, сдержав папарацци. Мне показалось, что я очутилась в толпе, когда мы поспешили к двери под звуки фотографов, выкрикивавших имена Купера и Астрид.

Мы не останавливались, просто пробрались внутрь, друг за другом. Я смотрела в спину Уэста, когда он поднимался по лестнице впереди меня, стена, которую он воздвиг между нами, казалась высотой в сто футов и пуленепробиваемой. Но я почти забыла обо всём этом, когда Блейн коснулся моей поясницы и прошептал что-то непристойное на ухо. Что-то, что заставило меня по-настоящему порадоваться, что я получила этого бразильца.

Музыка становилась громче с каждым шагом, пока мы не добрались до главного этажа. Клуб был прекрасен, и я разинула рот, когда мы проходили через него. Акробаты кружились на обручах, подвешенных к потолку над океаном блестящих тел, танцевавших под облаком одеколона и двигавшихся как волна, в такт музыке. Всё было чёрным, отделанным золотыми линиями, вспышками звезд и пикирующими узорами. Бар был гладким, покрытым золотом с чёрными вставками, и освещался яркими огнями, которые заставляли его сиять, как сусальное золото.

Как будто мы каким-то образом перенеслись во времени и оказались в будущем.

Мы повернулись к лестнице на VIP этаж и прошли мимо вышибалы, который был похож на Марселаса Уоллеса из «Криминального чтива». Не буду врать — я чуть не споткнулась, когда искала пластырь на его шее. Мы продолжали подниматься, пока не достигли вершины, где нам открылось небольшое пространство, менее переполненную версию клуба внизу, с окнами от стены до стены, чтобы элита могла наблюдать за крестьянами, не выпуская из рук бутылки и не вставая со своих бархатных диванов.

Купер подвёл нас к ряду черных бархатных диванов вокруг низкого золотого столика с холодильником, полным льда, бутылок с ликером и бокалов со льдом — настоящих, шикарных и стеклянных, а не пластиковых, миксеров и гарниров, расположенных на поверхности. Купер провёл рукой по дисплею, выглядя довольным собой, и мы все засмеялись и захлопали в ладоши. Он театрально поклонился, прежде чем пройти через группу, посылая воздушные поцелуи девушкам и братские объятия парням. Он остановился перед Блейном.

— Как дела, чувак? Я Купер Мур. Ты, должно быть, Блейн. — Он протянул руку, и Блейн пожал её, явно поражённый.

— Как жизнь?

— Просто живу своей жизнью. Ты и сам знаешь. — Он улыбнулся своей улыбкой на миллион долларов и указал на клуб позади себя. — Давайте выпьем, ребята.

Роуз взяла меня за руку и потащила к дивану, а Мэгги и Астрид последовали за нами. Мы сели на диваны, и Роуз немедленно налила всем напитки, передав их Патрику, который раздал их соответствующим образом.

— Как думаешь, что Блейн хочет выпить? — спросила она, перекрикивая музыку.

Я пожала плечами.

— Я не думаю, что он любит виски.

Астрид фыркнула.

— Возможно, тебе стоит сделать ему яблочный мартини, Роуз.

Я скорчила ей гримассу, прежде чем снова повернуться к Роуз.

— Может, водка с тоником будет безопаснее.

Она налила ему порцию, но Патрик уже взял остальные напитки и ушёл. Я взяла его и улыбнулась.

— Отдам ему сама.

Все они кивнули мне, но, похоже, были не так удивлены, как я. Мне было всё равно. Ничто не могло меня расстроить сегодня вечером.

Я встала и немного одёрнула