В голове югослава как будто взорвалась бомба, боль огненным кольцом охватила череп. Нос хрустнул, как скорлупа ореха. Он опрокинулся назад, а трибуны завертелись перед глазами.

Раду уже падал, когда Коста добавил ему фумикири, толчковый удар ногой в сторону. Наносится внешним ребром ступни по ноге противника. Для того, чтобы придать удару еще большую мощь, Коста мысленно представил, что его пятка это лезвие топора, подрубающее врага, насквозь, через весь ствол.

Он ощутил животом прикосновение священной фиги через кармашек куртки на поясе и тут же с радостью увидел, что югослав лежит на полу без движения. Из носа и рта поверженного противника текла кровь и собиралась в лужицу на матах.

— Ямэ! — запоздало закричал рефери, невысокий лысый малаец с животиком, выходец из Северного Борнео и страстный фанатик дзюдо и карате. Он отчаянно замахал руками. — Ямэ!

Коста бросил на неподвижного Раду презрительный взгляд и отошел на три шага назад. Он постарался сосредоточиться, потому что теперь вышел в финал в своей весовой категории. В следующем бою ему предстояло столкнуться с главным врагом на этом чемпионате, с Виктором Ермоловым, невероятно талантливым бойцом из СССР.

* * *

Дыхание это сама жизнь. Сейчас я не стал удаляться в раздевалку. Как отшельник в свою пещеру.

Мне надо остаться здесь. В зале. Посреди шумной толпы. Но при этом сохранять спокойствие.

Это по двум причинам. Во-первых, тут скоро уже начнутся финальные поединки. Скоро обед. Покушаем, а там уже исход. Все решится. Поэтому не надо уходить далеко. Чтобы потом меня бегали искали.

Второе. Сейчас не то время. Чтобы прятаться в уединении. Чтобы отдаляться от толпы. Надо остаться здесь. Держать себя в узде. Следить за боями. И смотреть, что получится дальше.

Ну, а что дальше? Я видел, как Коста играючи одолел Раду. Как он уверен в себе.

Словно ему кто-то сказал о том, что он победит. Предупредил. Как будто он общается с духами победы.

Это навело на мысли. Определенные мысли. Коста приготовился к победе. В финале.

И уже быстро стало понятно, что он туда прошел. С легкостью. Бедолага Раду лежал на матах. Не хотел вставать.

— Что же он так, — заметил рядом Ромов. — Вот не повезло парню. Так хорошо шел. И нарвался на этого урода.

Ну, ладно. Я дышал медленно и глубоко. Чтобы успокоиться. Раду увели с татами.

Уборщики быстро почистили маты. И сразу начался другой поединок. Снова англичанин против француза. Зрители сразу пришли в восторг.

Конечно, большинство тут французы. Они болели за соотечественника. Но англичан тоже немало. Они криками поддерживали соотечественника.

Поединок продолжался недолго. Англичанин более техничный. Движения просто изумительные. По его ударам можно делать наглядное пособие. Как надо бить.

Но вот, к сожалению, ему попался слишком шустрый соперник. Тот быстро двигался по татами. Одновременно умудрялся ударить врага. И быстро выиграл по очкам.

Они обменивались ударами ногами. Француз подскакивал к медлительному сопернику. Бил в живот. И рефери быстро добавлял ему очко. За минуту все было кончено.

Хотя, на мой взгляд, пару ударов англичанина прошли в цель. Но судьи предпочли их не заметить. Ну конечно. Как же еще.

Остальнве поединки прошли тоже быстро. Уже через полчаса настал полдень.

Прошел последний полуфинал. Определился претендент среди тяжеловесов. Большинство — французы. Хотя англичане и голландцы дышали им в спину.

Японцы вообще не прошли. Я видел только несколько их в зале. Бойцы скрылись.

Наверное, не вынесли позора. Того, что у них никто не вышел в финал. Болельщики тоже ушли. Теперь будут молча оплакивать поражение.

Впрочем, не только оплакивать. Будут готовиться. В будущем взять реванш.

На обед мы никуда не пошли. Остались тут. Все собрались вокруг меня. Помощник принес перекусить. Нашел сэндвичи и газировку.

Я с удовольствием поел. Уж что-что, а отсутствием аппетита я не страдал. Одновременно слушал соратников. Старших по команде. Те обсуждали стратегию боя.

— Вы видели, как он двигается? — спросил Щепкин. Он стоял возле железной оградки. Она отделяла татами от сидений. — Этот гаденыш бьет не просто необычно. Он специально бьет так. Неожиданно. Сильно. Мощно. И применяет неизвестные нам удары. И комбинации. Поэтому лучше держать глухую оборону. И отбиваться от него. И работать по очкам. Только так можно выиграть.

Ну, эта стратегия подходит для самого Щепкина. Уверен, он бы так и сделал. Если бы добрался до финала.

Дрался бы по очкам. Осторожно и пугливо. Беда в том, что так чемпионаты не выигрывают.

Чемпионами не стать через оборону. Только самым гениальным. Тем, кто уже давно обороняется и контратакует. Но я не такой. Я привык атаковать.

Но пока что я молчал. Чтобы не обидеть Щепкина. Тем более, и без меня есть кому возразить.

— Нет, какой там, — ответил Филатов. Махнул на меня рукой. Он сидел на сиденье. Выше нас. В зале вообще осталось мало народу. Все убежали обедать. Только судьи сидели вдали и что-то обсуждали. За своими столиками. Шелестели бумагами. — Вы не знаете Ермолоаа, что ли? Да он никогда не согласится на такое. Он пойдет вперед. Тем более, что у них это личное. Я слышал про эпизод в раздевалке. Теперь они будут рвать друг друга. На куски. И ничего не поделаешь. Поэтому давайте подумаем. Как Вите атаковать.

Остальные посмотрели на меня. Я как раз дожевал кусок сэндвича. Кивнул. Откашлялся. Глухо сказал:

— Так и есть. Я буду на него переть. Как танк. Никакой глухой обороны. Только вперед.

Все кивнули. Щепкин замолчал. И тогда Мешков заметил:

— Я предлагаю работать с бразильцем в ближнем бою. Руками. По-моему, это его слабое место.

Не-а. Какой там. Я уже видел.

Коста одинаково хорош и в дальнем бою. И в ближнем. И правой рукой. И левой.

Он потрясающий боец. Одаренный. Талантливый. И судя по всему, много работал. Чтобы развить все свои навыки. Те, что достались ему от природы. Как и я.

Филатов был того же мнения. Вот ведь глазастый.

— Он везде хорош, — ответил руководитель делегации. — И вдали, и вблизи. И ногами. И руками. Нет, так не пойдет. Надо что-то новенькое.

Все замолчали. Думали. Наморщили лбы. Но пока ничего не приходило в голову. Даже мне.

— А ты сам что думаешь? — спросил меня Щепкин. — Уже что-нибудь решил? В конце концов, тебе драться.

Я вытер руки друг о дружку. Стряхнул крошки с каратеги. Выпил сока. Пожал плечами. Все молча следили за мной. Ждали ответа.

— А что вы хотите от меня услышать? — сказал я. Оглядел всех. Улыбнулся. — Что я возьму и вытащу план победы? Как кролика из шляпы? Не много ли вы от меня ждете? Я вам так скажу. Война план покажет. Так говорил Наполеон. А он вроде кое-что смыслил в военном искусстве.

Парни скептически усмехнулись.

— И проиграл войну, — заметил Ромов. — Твой Наполеон. Так что не надо брать его в пример.

Ну, отчасти он прав. Я опять пожал плечами. Огляделся.

— Ну да. Есть такое. Чересчур завелся парень в конце. И слетел с трона. Хотя, мы ведь находимся во Франции. А здесь его уважают, — ответил я. Указал на сиденья в стороне. — Я вам так скажу. Что делать с противником, я решу на татами. Спасибо за ваши мнения. Они мне помогли. Но окончательное решение за мной. А это знание придет ко мне позже. Когда я выйду на бой. А пока, с вашего позволения, я пойду чуток посплю. Разбудите меня. Минут через десять. Мне надо отдохнуть.

И отправился дремать.

Глава 26

Кровь и пот

Мне приснилось, что я стою в лесу. В темном дремучем лесу. В глубокой чаще. Окружен деревьями. И еще тишина. Ветки закрывают солнце.

Я стою перед толстым дубом. Кора на уровне головы содрана. Я недавно бил ствол.

Я смотрю на кулаки. На костяшках кровь. Кожа содрана до мяса. Хотя у меня там давно ничего не осталось. Огромные костяные наросты. Твердые, как камень.

А еще я потный. Пот течет по лицу и шее. Куртка ги мокрая насквозь.

Я снова смотрю на дерево. Размахиваюсь, чтобы ударить.

Кто-то потряс меня за плечо.

— Витя, вставай. Пора. Скоро начнется.

Это голос Ромова. Откуда он тут? В этом непроходимом лесу?

Ах да, точно. Я же на чемпионате. В Париже.

Теперь я окончательно проснулся. Открыл глаза. Посмотрел по сторонам. Сел на пластиковом сиденье. Вытер глаза.

Да,