Шрифт:
Закладка:
И спустя неделю я его дождался.
Интересно, но официальные документы о подтверждении статуса и ранга попали в мои руки в тот же самый день, когда я получил ответы от проверяющих экзаменов. И на утро воскресенья в моих руках было всё, что нужно, чтобы сделать свой следующий шаг. Оставалось лишь это распаковать, проверить и использовать.
Думаю, то самое утро воскресенья стало для меня одним из лучших в новой жизни.
Когда я проснулся и вышел на улицу, на вытянутом столе уже лежало несколько белых конвертов с разными печатями. Вокруг стола застыло около двух дюжин бездомных — и старики, и дети. Фируза вышла вместе со мной, поэтому сейчас стояла за моей спиной, уперев руки в бока. На конверты она тоже смотрела со значительным выражением лица. То ли хмурясь, то ли предвкушая.
Я взял в руку первый попавшийся, открыл его и молча вчитался в содержимое.
— Ну? — протянул Пантелей Пантелеич, теряя всякое терпение. — Что там?
— Присвоение ранга, — я передал документ Фирузе, и тот пошёл по рукам. В конверте помимо документа была корочка. — Отныне я «младший ветеран».
Стоило бездомным ознакомиться с документом, как они снова застыли с приоткрытыми ртами. Я потянулся за вторым конвертом.
— Так, а там что? — полюбопытствовал Аркадий Альбертыч.
Снова вчитываюсь.
— Статус, — лаконично озвучил я. И снова передал документ. — Отныне я простолюдин.
Процесс повторился, бездомные ознакомились, оставили документ и уставились на последний конверт.
— А это чего такое? — хлопала глазками Лизонька.
— А это, судя по всему, результаты экзаменов, — ответил я, тоже косясь на конверт.
— Да мы поняли уже, — сглотнул Захар Матвеич. — Какие?
— Не знаю.
— Ты не открывал, братик? — удивилась Лизонька.
— Нет. Я только проснулся.
— До отправки конвертов ничего не сказали? — нахмурился Старейшина.
— Нет.
Я взял конверт в руки. Да, в нём определённо хранятся мои результаты. Странно, но я совсем не волновался. Какой смысл? Либо провалил, либо нет. Может, подсознательно знал, что там увижу.
— Кто-нибудь уже откроет этот чёртов конверт, или я зря тут стою? — начала заводиться Екатерина. — Костя, не томи, прошу тебя!
Взяв нож, я аккуратно вскрыл послание. На первом листе шли поздравления. На втором — те баллы, которые я набрал. Буквально все бездомные встали у меня за спиной.
— Что это значит? — изучал разные цифры Старейшина. — Лучший?
— Конечно, лучший, — выдала Фируза. — Ну, Кость, лучший же?
— Относительно.
Математика — девяноста три балла из сотни. Физика — восемьдесят три балла. История — девяноста пять баллов при нижнем пороге в двадцать пять. Артефактология — девяносто. И физкультура на максимальный балл.
Не знаю, что и чувствовать. Надеюсь, меня, взрослого дядьку, никто из сверстников не обошёл. Но если так, то они настоящие гении. Однако… грех жаловаться. На третьем листе шла рекомендация от Аристарха Оболенского и уведомление, куда и когда мне надо прибыть для поступления в тридцать пятое военизированное подразделение Российской Империи, а если коротко, в «Дозор».
Получается, я поступил.
— Дозорным будешь, — как-то странно сказала Екатерина.
— Ты хочешь этого, парень? — поинтересовался старейшина при всех.
— Да, — я кивнул.
— Ну, судя по результатам, — старейшина вчитался в документ внимательнее. — В какое-либо другое место тебе нет смысла идти с такими безупречными результатами. Империи нужны талантливые ребята.
— Я же смогу вас навещать?
— Дурак, — отвернулась Фируза и… заплакала.
— Конечно, сможешь, — улыбнулась Лизонька. — Ты же мой братик.
— Надеюсь, смогу вас обрадовать последним подарком.
— Хватит с нас твоих подарков, — хмуро отозвалась Екатерина. — Это нам пора начать тебе помогать.
— Вам сейчас держаться вместе надо, — возразил я. — Поэтому собирайте вещи, мы переезжаем в новый район. Так мне будет спокойнее за вас. К тому же отметим радостное событие, отныне у меня есть образование.
После сказанных мною слов время вокруг нашего пристанища словно остановилось. Бездомные замерли, не проявляя признаков жизни. Странно, ведь они знали, что я собираюсь сменить место обитания семьи. Но… судя по удивлённым глазам бездомных, они до конца не верили в моё слово изменить их жизнь.
— Мы… — Лизонька сглотнула. — Кость, что ты сказал? Мы… переедем в новый домик?
— Да.
— А… — она всё ещё запиналась. — Там… вкусно пахнет?
— Проверишь сама, — я улыбнулся. — В любом случае, если не понравится, эту берлогу у вас никто не отнимет.
Лизонька вытерла слезинку.
— А… когда это?
— Сейчас, — отозвался я. — Собирайте вещи.
Глава 22
Восторженные крики, возгласы, бегающие глаза детей — всё это звучало в момент, когда автобус высадил безродных в новеньком районе. Да, поначалу все они были напуганы, много спрашивали, уточняли. Но чем дольше здесь находились, тем проще им было. И причина тому была очевидна; всю жизнь обычные жилые дома для них казались чем-то вроде антуража, внутрь которых входить было попросту запрещено, однако…
— Ну же, смелее, — подгонял я детишек. — Никто вас не укусит, это ваш дом.
— И все эти домики наши? — мальчишка лет шести дёрнул меня за рукав. — Все-все?
— Да, — я улыбнулся. — Все-все.
Дети снова завопили от изумления, сжимая кулачки, а через секунду уже бежали осматривать дома. Я усмехнулся, наблюдая за ними. Столько радости в глазах юных бедолаг, что словами не передать.
— Невероятно, — подошёл Старейшина. — Это что-то за гранью реальности, Кость. Я никогда не мог подумать, что когда-нибудь у нас будут свои дома. Последний раз я был в жилом доме… лет двадцать назад, наверное.
— Я думаю, здесь семья раскроется по-новому, — рассуждал я. — Парням будет не стыдно говорить о месте, в котором они живут. Детки тоже перестанут стыдиться своего дома, друг другу в гости будут ходить. И соседи у нас отныне не какие-то наркоманы, а настоящие аристо. Глядишь и подтянут кого из молодых.
— Это точно, сынок, — улыбался Старейшина. — Хочется поскорее выбрать себе место для кабинета, иначе разберут самые лакомые дома.
Я усмехнулся, махнув рукой.
— Думаю, ты заслуживаешь занять любую комнату, кроме той, в которой буду жить я, конечно же.
— Да-да, это не обсуждается, — закивал он. — Мне всегда было волнительно думать, что же станет с нашей семьёй, случись что со мной, а сейчас хоть завтра на покой уходи, ей Богу.
— Рано, — возразил я. — Жизнь только начинается. Как бы странно для вас, господин Старейшина, это не звучало.
Старик посмеялся в голос, качая головой. Кивнул мне и оглянулся на остальных безродных.
— Ну, чего стоите? Давайте переносить вещи, разбирать дома и занимать комнаты.
После этих слов люди принялись за работу. Кто-то таскал вещи, кто-то разделял дома и комнаты, другие принялись состригать слегка заросший газон и приводить дворы в порядок. Я не стал исключением, без каких-либо вопросов отправился на помощь к остальным.
Когда речь зашла о выборе домов, я дал понять, что одну из восьми построек выделю на полное распоряжение Екатерине и Фирузе. Одна будет жить со мной, на втором этаже, другая поселится на первом. Сначала обе были против, просили равных условий для всех, но я всё же настоял, да и остальные противиться не стали, объяснив тем, что места для комфортной жизни тут с лихвой.
К вечеру практически вся первостепенная работа была выполнена. Мы определили дом, где обитает старейшина, как центральный. Там, во дворе, расположили тот самый вытянутый стол, чтобы не отходить от главной традиции семьи — ужинать вместе.
Как только основные работы были завершены, я пошагал в свой дом, принял там душ и провёл немного времени с Екатериной. Девушка отшутилась, сказав, что это наш первый секс в постели, а не на влажной траве.
Когда мы лежали под одеялом, общаясь на самые разные темы, на моё мобильное устройство пришло уведомление. Это был Кирилл, и он написал, что ждёт меня на улице, чтобы попрощаться.
Разумеется, я вышел и встретил ребят у ворот, в тапочках, шортах и футболке.
— Привет, Кость, — Марья Болконская вышла из представительского автомобиля сразу же после Кирилла.
Не сказать, что ребята были веселые, но и не огорчённые. Скорее спокойные. Впрочем, ничего удивительного, оба ещё с утра получили свои письма о результатах и приняли решение о своих будущих этапах в жизни.
— Вы как? —
