кого-либо было затруднительно, поэтому в основном народ ориентировался на обязательные подписи под изображениями. К примеру: "Товарищ Черненко (слева) и Эрик Хонеккер (справа). Так как без подписи отличить Черненко от Хонеккера было нетривиальной задачей.

На третий день, утром, Иван, узнав в каком номере обитает приглашенный на научный слет профессор Хорнет из Алабамы, сам нанес ему визит. Без приглашения.

Проник в отель, поднялся на нужный этаж, нашел требуемую дверь и постучал.

— Кто там? — по-английски спросил внутри профессор.

— Обслуживание номеров, — стараясь изменить голос до баса отвечал Саблин. — Откройте, пожалуйста.

И когда седовласый профессор в халате отворил дверь, то отстраненно почувствовал, что в шею его что-то кольнуло. Прозрачная жидкость из шприца попала в артерию. Саблин толкнул профессора в номер и закрыл дверь изнутри.

Благодаря работе Крокодила в психбольнице, Иван получил доступ к сильным специализированным препаратам. Подавляющим волю и призывающим к подчинению. Психи становились как шелковые. Ваня же волшебным образом модернизировал эти медикаменты, так что теперь они стали буквально убойного действия. Ручки-то золотые! А работа ювелирная.

Профессор готов был подчиняться. Иван посадил Хорнета на кровать, вручил ему в руки папку с брошюрами и английским переводом, куда добавил несколько газетных публикаций, и, смотря профессору в глаза, начал давать правильную установку.

— Все написанное здесь гениально. Этот школьник Саблин — мегамозг. Второй Эйнштейн. А может быть и первый.

Гипноз не гипноз, на подобной накачки хватит, чтобы Хорнет работал рекламным агентом Саблина целую неделю. А потом, когда действие препаратов ослабнет, остаточные явления сохранятся в течении месяца. К тому же мозгу трудно будет перестроиться для критического восприятия и он будет следовать в проторенной колее. Чтобы себе не противоречить. Психология — отличная вещь. Воспоминания же о кратковременном визите Саблина немедленно изгладятся из памяти.

И кроме того, здесь изложена не полная хрень, раз она получила признание в будущем. Чего-то стоит. Умные люди писали. Другое дело, что авторитет самого профессора Хорнета не сильно велик в научном мире. Это не звезда первой величины, и Алабама не научная Мекка. Это даже не Кремневая долина. Но пока Хорнет в Москве, на него могут выйти для консультации нужные люди. И он им распишет необходимое экспертное заключение в благоприятном ключе. А это можно будет использовать как трамплин наверх. К славе.

Проработав с профессором в течении четверти часа и удостоверившись, что тот бодро, как попугай, усвоил информации, Иван, оставив необходимые материалы в папке, поспешил откланяться. По-английски, не прощаясь. Видеокамер пока нет, и отпечатков пальцев на папке тоже нет. Так что индифицировать его не удастся. Все было проделано как по нотам, слаженно и виртуозно.

Таким же образом, в этот день было обработано еще два подходящих члена зарубежного научного сообщества. Теперь они будут явными фанатами Саблина. По крайне мере в ближайшее время. Что же, кашу маслом не испортишь.

С другой стороны Максвелл копал и наяривал изо всех сил. Он уже получил доступ к региональной прессе и понял, что рассказанное чернокожим студентом — чистая правда. Журналист доложился своим кураторам из спецслужб и те попытались пробить публикации, обратившись за помощью к экспертам. Мистер Смит, он же "агент Смит" ощущал собственную важность и был полон уверенности в себе, но даже он признал, что дело выглядит стоящим.

Естественно, что в Москве сотрудники спецслужб при посольствах обратились для консультации к уже обработанным Саблиным людям и те дали самые восторженные отзывы. Экспертная оценка из-за рубежа опаздывала, так как приходилось медленно передавать материалы по факсу и не все прошло гладко. Но первые мнения и там были очень благоприятными.

На четвертый день Саблин понял, что его визит в Москву надобно закруглять. Хватит суетиться, а то уже пару раз парень попал наблюдателям от чекистов на карандаш. Хотя гэбешники обычно непроходимо тупы, но скоро они начнут выяснять, что это за чернокожий фрукт трется рядом с журналистом Би-Би-Си. Того и гляди, скоро 'топтунов пустят. А закон подлости ещё никто не отменял.

Вечером Максвеллу Иван выдал очередную (и последнюю) порцию таблеток. Они были аналогичны предыдущим, за одним маленьким исключением. Препарат был доработан так, что через некоторое время печень журналиста начнет стремительно разрушаться. И в течении месяца тот умрет. Но пару недель еще побегает бодрячком, раскручивая маховик. Пусть выполнит всю грязную работу. А как только мавр сделает свое дело — мавр должен уйти. А так как печень у Максвелла уже разрушена, то эта смерть сойдет за естественную. И всем будет хорошо.

В конце концов, все зарубежные журналисты — приспешники дьявола. Демоны в человеческом обличье. Так как в их публикациях не найдешь ни слова правды. Борцов за свободу они называют террористами и наоборот. А если немного правды там и есть, то только для того, чтобы читатели усваивали потоки клеветы. А так как дьявол — отец лжи, а они ему верно служат, то прикончить зарубежного журналюгу — правильное дело для каждого нормального человека. Аверс и реверс. Белое и черное. Добро и зло. Бей ядовитых гадин! Нечего им отравлять людям мозги своими мерзопакостными пасквилями! Иван таких ублюдков давил и всегда давить будет.

И следующим утром Саблин отбыл из столицы в родной город. А через два дня после его отъезда, в коридоре гостиницы "Урал" послышался топот ног. Властные мужчины ринулись вверх по задрипанным лестницам словно свора собак. Личности в грубых ботинках спотыкались и чертыхались. "Все молодцы, как на подбор, и с ними дядька — Черномор."

Глядя на них оставалось совершенно непонятно, почему так долго ученые не могли установить, что человек произошел от обезьяны. Ведь это становилось понятно с первого взгляда на хари эти легко возбудимых визитеров. В шаткую входную дверь бывшего номера гражданина Эфиопии Фасиладаса Рас Мариама громко застучали. Раздались грубые голоса:

— Открывайте! Центральная разведывательная служба! Откройте дверь! Граждане! Сохраняйте спокойствие! Все в порядке. Никому не нужно выходить из своих номеров.

И тут же истеричный крик:

— Стреляй, Глеб Егорович! Стреляй! Уйдут, проклятые!

Вот это уже казалось бредом. "Не имейте сто баранов, а женитесь как Чурбанов". И хотя гостиница "Урал" была окружена, но птичка уже улетела. В искомом номере находились, ошарашенные странным русским гостеприимством, парочка студентов из Вьетнама, которые ничего не знали. Совершенно, так как заселились недавно. Избитые, азиаты тихо плакали от боли. Да и в штаны они успели наложить.

А так как официально эфиоп Рас Мариам не регистрировался ни в аэропорту, ни на железнодорожных кассах, то оставалось непонятно, как же он сумел покинуть столицу. История поскудная.

— Соберите в