Шрифт:
Закладка:
После всего этого кошмара у Лики еще подгорели и отбивные, потому что она очень долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть мерзость этого дня. Зато спасли остатки коньяка – она выпила их одним махом. Потом позвонила детективу, пожаловалась на свою нерадивость и попросила купить сосиски или сардельки, любой полуфабрикат, что быстро готовится. Прилегла, уснула замертво и очнулась только от звонка в дверь.
Когда она открыла Крымову, тот, подозрительно оглядев ее, с порога спросил:
– Что с тобой случилось? Тебя ограбили? Тебе угрожали? Кто-то умер? Что?
– Третье, – кивнула Лика. – Позвонили из Воронежа – моя подруга детства разбилась с мужем на машине. Год назад была свадьба – я не видела людей счастливее. Не верю – до сих пор не верю…
– Соболезную, милая.
Он поставил портфель и сумку с продуктами на тумбу в прихожей и обнял девушку. Она сама прижалась к нему, всхлипнула, попросила сквозь слезы:
– Еще крепче обними, Андрей, пожалуйста.
Он выполнил ее просьбу.
– Тише, косточки только не сломай.
Он ослабил хватку, поднял ее голову за подбородок, поцеловал в соленые щеки и губы. Ее плечи вздрогнули еще сильнее.
– Лиза была на восьмом месяце беременности, – всхлипнув, сказала она и вновь уткнулась лицом в его плечо.
Одним словом, вечер не задался. А он приехал с приятной новостью, сулившей им сногсшибательные выходные. Оттого и шампанское прихватил, и вообще был в прекрасном расположении духа. Ночью Лика еще плакала, но к утру ее отпустило, и она сама попросилась к нему в объятия, чем детектив Крымов не преминул воспользоваться. Их любовная песня на рассвете под аккомпанемент флейты Пана развеяла горечь утраты – наконец, живым, влюбленным и счастливым принадлежит этот мир, и они, презирая смерть, вершат его судьбу.
Во время завтрака Крымов сказал своей подруге:
– Слушай, я тебе вчера говорить не стал, не до того было, но у меня тоже история с другом детства. Только с ним, к счастью, все хорошо. В одном дворе росли, за одной партой сидели. У него на днях день рождения. Собирает всех в пятницу на корабле трехпалубном. Он – богатенький Буратино, и корабль этот, «Счастливчик», краса нашего флота, принадлежит ему.
– Ух ты?
– Да, все благодаря его папаше – Владлену Анатольевичу Чемезову. Удачная приватизация части пассажирского речного флота.
– Круто.
– Не то слово. Мы в юности ему завидовали. Не зря Владлен Анатольевич адмиралом стал и в директора Речфлота пробился. Но Роберт никогда не задавался, всегда с нами делился всем, что сам имел.
– Его Робертом зовут?
– Так его мама захотела – та еще светская львица. А потом родители отправили нашего Роберта учиться в МГИМО на дипломата. Потом Роберт Владленович попал дипломатом в Англию, тоже по связям, конечно, и дослужился до второго помощника консула.
– Как сказали бы англичане: родился с серебряной ложкой во рту, – отпивая кофе, заметила всезнайка Лика.
– Что-то вроде того. Ну вот, позвонил он мне на работу и пригласил на юбилей. Предупредил, что у него все есть и лучшим подарком будет книга. Прямо как в детстве.
– Изящно.
– Не то слово.
– А кто его жена? Если она есть. Или он плейбой?
– У него было две жены, от каждой по сыну.
– Молодец.
– В общем, да. Теперь, кажется, плейбой. Вернулся, чтобы занять место отца – тот недавно перенес инфаркт и решил уйти от дел. Короче, детка, – Крымов накрыл широкой пятерней руку Лики, – на все выходные уходим в плаванье. Будет человек двести. Артисты, цыгане, банкет на три дня, лучшие напитки, осетры, икра, шашлыки на островах. По-купечески поплывем, милая. Тебе только поменяться надо будет сменами. Сделаешь?
– Надеюсь.
– Постарайся.
– Да, вот что… Я о твоей кукле рассказала маминой подруге, Галине Михайловне, она ведет кружок лепки в изостудии и попросила ее сфоткать со всех сторон. Как образец. Это можно сделать?
– Да не вопрос – сегодня сфоткаю.
– Нет, лучше я сама. Она мне подробно рассказала, как нужно все сделать. Ты вечером ее прихвати, а утром заберешь обратно на работу. Сможешь?
Крымов пожал плечами:
– Ладно. Только наши опять увидят, скажут: носишься с ней, как с писаной торбой. Но как-нибудь переживу.
– Спасибо, – признательно улыбнулась ему Лика.
В этот вечер кукла Лилит была привезена к ней домой. Хозяйка готовила для любимого шарлотку, но оказалось, что в доме нет корицы. А любой уважающий себя повар, специалист по десертам, знает, что шарлотка без корицы – это как яичница без соли. Должна быть такая добавка в тесте, и все тут. Поэтому следователя Андрея Крымова на пороге чувственно поцеловали в губы и отправили в ближайший супермаркет, благо тот был за углом в соседнем здании. Ну а заодно он мог прихватить еще копченой колбасы и пармезана.
У Лики было минут пятнадцать-двадцать на все. Когда Крымов ушел, она быстро освободила Лилит от целлофанового пакета, достала с антресолей в чулане ее дубликат, обернутый в одеяло. Подумала, как бы не перепутать куклы, так они были похожи, поменяла платья, чувственно поцеловала настоящую Лилит в губы, сказала: «Люблю тебя», упаковала ее в одеяло и отправила обратно на антресоли, а дубликат оставила лежать на кровати. Целлофан она бросила рядом на полу для достоверного антуража.
Пришел с покупками Крымов, кивнул на Лилит:
– Не держала бы ты ее на кровати, милая.
– Почему?
– Не нравится она мне. – Он пожал плечами. – Хоть убей.
– Ладно, перенесу фотосессию на диван в гостиную, – снисходительно вздохнула Лика и взяла на руки зеленоглазую куклу. – Слышишь, подруга, тебя боятся. Сам грозный капитан Крымов.
– Не боюсь – опасаюсь! – поправил он ее из ванной.
– Говорит, он тебя опасается. Но на самом-то деле боится. Трепещет! Гордись, рыжая!
Они замечательно поужинали, потом занялись любовью, и наконец Крымов мирно и сладко заснул. А вот Лике не спалось: ей грезились дальние моря и океаны, огромный белый пароход и статный красавец-капитан в белоснежном мундире с золотыми пуговицами, в
