Махера подробно не останавливается на путешествии короля Петра, однако из других источников (в первую очередь, Фруассара), нам известно: из Италии он прибыл в Авиньон, где встречался с папой, затем в Прагу, где вел переговоры с императором Карлом Четвертым; после этого были Брюссель, Брюгге, Пикардия, Кале и Лондон, где король Эдвард Третий подарил ему корабль «Екатерина», а мэр Генри Пикард устроил обед, обыграл при этом полунищего короля, но, видя, что тот очень расстроился, вернул деньги назад. Но английский монарх был слишком стар, чтоб самому идти в Крестовый поход, но за сыновей и рыцарей поручился; в довершение всего Петра, когда он был на пути к переправе во Франции, ограбили знаменитые английские разбойники, так что Эдварду пришлось возмещать кипрскому собрату понесенные им убытки. Через Гиень Петр прибыл в Париж, где присутствовал на похоронах короля Иоанна и на коронации его наследника. После этого было повторное свидание с императором, переговоры с королями Венгрии и Польши и возвращение в Италию; к тому времени к нему присоединились знатнейшие и храбрейшие английские лорды – граф Уорвик, лорд Джон Грей из Коднора и рыцарь из рода Стэплтонов.

Тем временем над Кипром сгустились тучи. На него собрался идти эмир Дамаска Мелек Бехна. Вот что Махера пишет об этом, и вновь решающая роль Родоса очевидна: «Как только король узнал об угрозах названного Мелека Бехна, столь жестких и столь опасных для острова, он взял письмо и показал его святейшему папе и сеньорам, находившимся в Авиньоне. А тем сеньорам, которые отсутствовали, он сообщил об этом в своих письмах. [Всех сеньоров] охватил сильный гнев, и [все] решили сами прийти туда, чтобы пойти в Сирию, дабы разорить и опустошить [всю] землю султана Каира. Когда король узнал о благих намерениях сеньоров, он сообщил своему брату на Кипр, чтобы тот снаряжал корабли, имеющиеся в арсенале в Фамагусте, и все другие, которые можно найти на острове, и чтобы тот сделал все возможное так, чтобы к его приезду было все готово; он должен заготовить много сухарей и зерна для вышеназванной экспедиции. А когда он все приготовит, пусть отправит всех на Родос и пусть ждут короля. И обо всем он должен прислать ответ. [Сразу же] регент снарядил весь флот, привел все дела в наилучшее состояние и в порядок. В июне 1365 г. после Рождества Христова регент снарядил сатию, посадил на борт сира Генриха де Жиблета и послал его к королю, чтобы сказать, что флот готов. Король покинул Авиньон и прибыл в Венецию. Названный сир Генрих де Жиблет нашел его и сообщил новости. Король очень обрадовался, принял его с великой радостью и рассказал ему по секрету, что он хотел сделать. Он распорядился, чтобы принц отправил армаду на Родос. В четверг 25 июня 1365 г. после Рождества Христова названный регент назначил на свое место [в качестве регента] королевства сира Жака де Нореса, туркопольера, а сам и многие сеньоры… поднялись на галеи. Было 33 сатии, на которых находились лошади, 10 торговых кораблей и 20 кораблей, которые называются перистериями, [и другие корабли]. Из гавани Фамагусты вышли 108 судов… 25 августа 1365 г. [вся] армада прибыла на Родос, и король очень обрадовался, когда увидел ее… На Родосе пьяные моряки повздорили между собой, затеяли ссору, и многие киприоты и родосцы [на кораблях] были убиты. Король приказал объявить, чтобы никто не смел затевать ссору под страхом потери головы. Великий магистр (Рожер де Пин. – С. Б.) сделал то же самое. И скандал закончился… Великий магистр снарядил 4 галеи; он прислал 100 братьев, лошадей и галеи».

Для чего? Для нападения на египетскую Александрию. «Легат объявил на Родосе об экспедиции в Сирию, которую хотел предпринять король, и каждый [христианин] с готовностью и верой должен собраться, чтобы идти и преследовать своих врагов [неверных]». Король Петр собрал 165 судов. «В четверг 9 октября 1365 г. они достигли Александрии. Когда сарацины увидели войско короля Кипра, то задрожали от страха; многие люди вышли (из города. – С. Б.) и бежали. Затем около 10 тысяч сарацин конных и пеших вышли для защиты гавани, но они не смогли этого сделать. Первая галея сира Жана де Сюра отделилась от остальных и причалила к берегу. Затем все один за другим благополучно сошли на берег. Сарацины очень обрадовались, говоря: „В их войске нет лошадей!“ Они спустились с крепостных стен и всю ночь говорили много непристойных и высокомерных слов. Но еще до рассвета король приказал спустить на берег лошадей. Когда сарацины увидели лошадей, то пришли в ужас. И многие сарацины бежали. На следующий день, в пятницу 10 октября, сарацины нагло поднялись на крепостные стены Александрии, чтобы защищать город. Но Бог был благосклонен к христианам. Как только они сели на коней, как только подошли галеи и вошли в старую гавань, высадившееся на берег войско пошло к городу. Когда они должны были войти, [5 тысяч сарацин встали] у ворот города. Но христиане сожгли ворота города и силой проложили себе дорогу. То же самое сделали галеи в воротах старой гавани. При благосклонности Бога они взяли Александрию, которая была самым укрепленным из всех [городов], которые сарацины имели на побережье. Это произошло в 4 часа. И когда ее взяли, все христиане преисполнились великой радостью и возблагодарили Бога. Сразу же легат приказал воздать молитвы Богу, служить мессу во имя Св. Троицы и помянуть убиенных на войне христиан… Король и все войско оставались в Александрии в течение трех дней, после того как туда вошли. Они нашли там башню, полную ценных вещей, богатства, множество товаров, изобилие серебра и золота. Команды галей вошли в город, взяли много богатств и принесли на галеи. Король не взял ничего, потому что он был уверен, что должен удержать город для себя».

Аббат Верто приводит весьма красочное описание взятия Александрии крестоносцами, оттеняя подвиги родосских рыцарей и фактически утверждая, что именно они захватили город (пер. с англ. – Е. С.): «Флот готов был отплыть, король и Великий магистр взошли на борт, за ними последовали большое количество рыцарей, и менее чем через 5 дней они высадились под стенами Александрии. Они приставили к стенам лестницы и попытались забраться по ним. Александрийцы были чрезвычайно удивлены, однако кроме сильного гарнизона имелось в великом городе, богатейшем в Египте, такое бессчетное количество людей, что стены моментально были заняты воинами и местными обитателями, обрушившими на христиан ливни стрел. Осажденные крепко