И где полдня шаталась её подружка, когда нужно было спасать положение? Где успокаивающий вискарь, фразы типа: «Он мудак, а ты солнышно», и всё, чем сопровождается эта бабская служба экстренной помощи в кризисных ситуациях?

Вообще-то Джекс слишком неожиданно сегодня исчезла. Выйдя утром в кухню, Люк ожидал застать там человека, слегка встряхнувшего его нервную систему, но она успела свалить. Опять. В этот раз даже без «спасибо, было приятно и познавательно». А явилась тоже неожиданно, в самый интересный момент. Люк криво ухмыльнулся, застегнул часы на запястье и взял цепь.

На его пресс Печенька таращилась очень... красноречиво. Это даже льстит. Массирует эго, да. С любой другой девчонкой инцидент прошел бы незаметно, но Джекс всегда относилась к нему снисходительно. Так что пусть удивляется, это приятно. Он подхватил красную резинку, тихо хмыкнул и повертел в пальцах. Секунду поколебался. И всё-таки надел рядом с браслетом.

С любой другой девчонкой и вчерашний поцелуй за тачками прошёл бы незаметно. Простой засос, один из миллиона таких же. Но реакция Джекс, её живой, не наигранный отклик, подожгли кровь и на секунду закоротили мозг. Всего-то на секунду. Правда, самой Джекс об этом знать не обязательно. Ничего особоенного не случилось. Или почти ничего.

А резинку нужно вернуть, но позже. Ещё пригодится.

— Люси! — очередной вопль на всю квартиру.

Из груди вырвался усталый вздох. Ну нет.

— Я тебя не слышу, — Люк подобрал с пола использованные полотенца и затолкал в стиральную машину.

— Иди сюда, мать твою!

Он поморщился. Точно. День не задался. Черчилль обиделся, что его не позвали тусить, и высказался? Малолетний осёл. Как бы то ни было, отдуваться теперь придётся не ему. Люк захлопнул дверцу машины, резко выпрямился и вышел из ванной. Всё равно от сестры не отвертеться. Боже, уже точно пора переезжать. Хоть куда-то. Здесь тесно. В полотенце не пройти, отдохнуть не дают...

Он на ходу еще раз взъерошил мокрые волосы и вошёл в комнату сестры.

И наткнулся на Тессу. Она замерла прямо напротив и уперла кулаки в бока. Уже наверняка хотела идти за ним. Люк выгнул брови. Свирепая болонка пошла в наступление? Сестра круто развернулась и ткнула пальцем в сторону дивана.

— Нужно перетащить его к окну.

Вот. Угадал. В груди поднялось раздражение.

— Зачем? — Люк мельком осмотрел комнату.

— Потому что я так хочу.

Она уже устроила вакханалию. Зачем ей помощники? Стол и стул развёрнуты другой стороной, стеллаж переставлен из одного угла в другой и пока ещё пуст, зато диван завален книгами. Рядом с ним уже топчется Артур, а в углу, обняв ноутбук и уставившись в телефон, замерла Печенька. Люк прищурился. Она успела переодеться. Исчезла мешковатая толстовка, на её месте появился чёрный топ с небольшим вырезом. Симпатично. Люк на мгновение завис на веснушках, обсыпавших шею, плечи, ключицы и плоский живот.

В голове, как перекати-поле, понёсся ядовитый возглас:

«У меня веснушки даже на пальцах!»

Он поджал губы. Она ведь и раньше так одевалась. Или нет? Печенька словно почувствовала его взгляд. Ресницы дрогнули, но глаза она не подняла. Только будто бы крепче сжала ноутбук и продолжила сосредоточенно водить пальцем по мобильнику.

Забавно...

— Ну так что, перетащишь? — прозвучал рядом голос Тессы.

Люк резко повернулся к сестре и посмотрел в проницательные голубые глаза. А она, оказывается, наблюдала за ним... Забавно вдвойне.

— А есть варианты? — он вскинул одну бровь.

— Нет, — она отошла к столу и присела на него.

Люк издал тяжелый вздох.

— Так и знал.

И всё-таки приблизился к дивану. Огромному. Весит тонну. Арт уставился на него с сочувствием, но промолчал. Видимо за сегодня уже ясно понял, что с Тессой лучше не связываться.

— Ну что, понесли? — он без особой надежды посмотрел Люку в лицо.

Но тут сбоку прошуршали мягкие шаги, рядом появилась стройная тонкая фигурка в обтягивающих штанах и топе и склонилась над разбросанными по сиденью книгами.

— Подождите, я уберу, — медная грива завесила лицо.

Люк скрестил руки на груди. Печенька, глядя только на диван и книги, быстро собрала их в стопку, подняла и выпрямилась. Напряженная, как линия электропередач. Она просочилась мимо, так и не подняв голову. Медный локон пощекотал Люку голое плечо, и по коже прошла дрожь. Это какая-то игра? Гляделки наоборот: кто кого НЕ пересмотрит?

Он резко потёр плечо и наклонился над диваном. Обхватил за бока и поднял глаза на Артура. Тот всё еще пялился вслед плавно качающимся бёдрам в леггинсах. Ну конечно.

— Ты тащишь или как?

Арт встрепенулся и отвернулся. Быстро согнулся и обхватил диван за бока.

— Три, два, один, — он кивнул вместо отмашки.

И они одновременно приподняли безразмерную фигню над полом. Мышцы натянулись, жилы на шее — вслед за ними. Люк сцепил зубы и попятился вместе с диваном к окну. Слишком давно он ничего не перетаскивал. Отпуск у дизайнерши — это, конечно, хорошо, но навык явно просел.

Однако не так, как у Артура. Его край дивана сразу опустился почти до самого пола. Люк скрипнул зубами.

— Тащи давай! — прошипел он.

— Я музыкант, а не грузчик, — Арт сдул с глаз злосчастную чёрную прядь. — И поднимать такой вес не обучен.

— Как же ты девочек трахаешь? Только в миссионерской? — Люк обернулся через плечо, чтобы не напороться на что-нибудь неожиданное.

Шаг, еще один, уже близко...

— Те, кого я трахаю, обычно не весят, как диван.

Тесса, сидящая на столе, едко фыркнула. Диван выпал из рук ровно под окном. Цель достигнута. И только Печенька никак не отреагировала. Артур сел на подлокотник и принялся трясти руками с выражением дикой боли на лице.

— Как я сегодня играть буду?

Нытик.

— Так же, как и я всегда делаю это после работы, — Люк устало рухнул на сиденье и откинулся на спинку. Нашёл взглядом стройную фигурку у книжного стеллажа.

Она успела завязать свою шевелюру в пучок и сейчас расставляла книги на полки. Высокая причёска открыла длинную шею и острые, забрызганные веснушками лопатки. Печенька встала на носочки, потянулась к верхней полке, и талия стала будто еще тоньше, чем обычно, а маленький зад — круглее и аккуратнее.

Люк завороженно уставился на неё. Эту талию легко можно перехватить одной рукой. Проверено. Печенька поставила