о чуме, о которой она говорила. Наверное, это была обычная болезнь, которую можно было легко вылечить лекарствами, которых у нас не было. В конце концов, чума поражает огромное количество людей и наносит ужасный вред. В мире не осталось столько людей, чтобы началась эпидемия. Теперь я знаю, что ошибался, и женщина в точности описала симптомы, но тогда я думал иначе.

Большую часть дня Джон Дарк спала, а в остальное время наблюдала за мной, склонив голову, словно я был загадкой, которую она не могла разгадать. Позже в тот день она сообщила мне другую причину, по которой оказалась здесь. Она показала на себя, а потом на слова в словаре: «Я. Искать. Кто-то. Тоже».

«Кто-то?» — переспросил я и вскинул брови, повторив ее вопросительное выражение.

«Кель Кун, — ответила она. — Кель Кун Демаль»[25].

Кем бы ни был этот Кель Кун, его имя заставило женщину снова отвести взгляд.

Я менял повязки утром и вечером. От раны не пахло, хотя линия шва выглядела неровной и покрасневшей, а в первые два дня была горячей. Я продолжал обрабатывать ее остатками меда, и женщина лечила себя содержимым своей аптечки. Благодаря меду, порошкам и листьям, которые она ела, рана заживала.

Некоторые привычки Джон Дарк, имевшие большое значение для нее, казались мне странными. Наверное, чужие привычки всегда кажутся странными. Одной из них были палки лу гару[26] — длинные деревянные факелы, обернутые сверху тканью, которая была пропитана липкой сосновой смолой. Женщина никогда не зажигала их, но всегда держала рядом с костром ночью. Когда я попытался узнать причину, она просто махнула рукой в темноту, в сторону своих лошадей.

«Пур ле лу»[27], — ответила она.

Я удивленно посмотрел на нее. Джон Дарк улыбнулась.

«Ле лу», — повторила она и сделала шутливо-устрашающее лицо.

«Ле лу, — сказала она, подняв брови. — Ле лу гару».

Так факелы стали для меня палками лу гару, странным бессмысленным ритуалом, который, как мне казалось, нравился Джон Дарк. Разумеется, однажды они пригодились.

Я понял кое-что важное, ожидая, пока женщина выздоровеет. Первое — Джип угодил в один из капканов для кроликов, которые она расставила вокруг своего лагеря. Я нашел их в одной из ее сумок. Джон Дарк показала на капканы, затем на лапу Джипа и пожала плечами в знак извинения. Второе — женщина увидела дом, который я поджег, и отправилась проверить, что там происходит. Точно так же меня привлекло пламя, которое я увидел с башни. Как и меня, Джон Дарк тянуло к возможным знакам присутствия других людей — но в отличие от меня она оказалась права. Она сказала, что надеялась увидеть Кель Кун Демаль на месте пожара.

Одним днем женщина показала на лошадей и жестом спросила, умею ли я ездить верхом. Мы не ездим на наших пони, а просто используем их для перевозки вещей. Но поскольку я катался на них в детстве, балансируя между сумками с торфом, я кивнул.

На следующий день мед закончился, и Джон Дарк решила, что рана затянулась достаточно, чтобы она попробовала ходить и взобраться на лошадь. Несмотря на седые волосы, женщина была сильной, и теперь, когда боль утихла, а возможная инфекция прошла, она снова стала энергичной.

С помощью жестов и словаря Джон Дарк пояснила, что хочет, чтобы я отправился с ней в город, где она видела большой улей. Она показала на мою пустую банку. Ей хотелось отблагодарить меня медом, который вылечил ее. Я испытывал странные чувства — мне хотелось отправиться в погоню за Брэндом, я был счастлив заново обрести Джипа, и мне не хотелось, чтобы наши пути с этой женщиной разошлись. Поскольку город находился в нужном для меня направлении, я кивнул. В тот день Джон Дарк собрала свои вещи, повесила часть из них на дерево за корпусами автомобилей, чтобы забрать позже, и заставила меня взобраться на свободную лошадь и немного покататься.

Увидев меня верхом, Джип залаял. Лошадь фыркнула — не то насмешливо, не то расстроенно, словно почувствовав мое неожиданное волнение. Но женщина что-то сказала, и слова как по волшебству успокоили животное. Еще было светло, но спустя несколько широких кругов, пока я привыкал к передвижению на таком высоком и шатком транспортном средстве, мы вернулись в лагерь и сытно поужинали кабанятиной и ягодами.

Джон Дарк не выглядела такой веселой на следующий день, когда мы отправились в путь. Ее лицо было напряженным и угрюмым, и когда лошадь покачнулась на жесткой земле, я снова увидел, что женщина стиснула зубы, сдерживая болезненный крик. Утро выдалось туманным, и Джон Дарк ехала с поднятым капюшоном. Джип обежал холм впереди нас, спугнув нескольких кроликов, но ему больше хотелось побегать, чем охотиться. Мы все плотно поели накануне вечером.

Когда мы спустились к старой дороге M, солнце разогнало туман. День прогревался — теплело и настроение женщины. Она ехала рядом, неодобрительно поглядывая на меня. Когда мы проделали пять кликов, она решила, что ее наставления жестами — сядь, сожми колени, расслабь руки, не тяни поводья и так далее — превратили меня в более достойного ездока.

«Браво, Гриз», — заявила Джон Дарк, довольно хмыкнув.

Я не знаю, что больше удивило и обрадовало меня: ее одобрение или тот факт, что она впервые обратилась ко мне по имени.

Джон Дарк выехала вперед, и моя лошадь радостно последовала за ней между деревьями, росшими на старой дороге M. Ехать верхом — странная штука. Я не задумывался об этом, когда катался на пони, зато остро чувствовал теперь. Меня поражало не само ощущение движения без особых действий с моей стороны — я привык, что ветер без моего участия движет лодку на воде. Меня восхищал тот факт, что я передвигался благодаря особым движениям другого живого существа. Движения были контролируемыми, но шаткими — по крайней мере мне так казалось. Казалось, лошадь вот-вот споткнется или собьется с ритма. В течение дня я перестал бороться с этим. Расслабившись, я наконец почувствовал себя частью этого движения. Наверное, это покажется бессмыслицей, если ты не ездил верхом на лошади и не испытывал те же чувства. Но скорее всего ты перемещался на автомобилях. Было ли это таким же головокружительным ощущением или ты всегда переживал, что мотор сломается, точно так же как я переживал из-за походки лошади?

Пока мы шли, впереди медленно, словно растущее на другой стороне существо, появлялся город. И снова меня поразил масштаб твоего поколения, то, как много вас было. Впереди шли ряды длинных