у него за ушами, а потом зарылся лицом в знакомую жесткую шерсть. Джип позволил мне обнять его и сказать, как сильно я скучал и как плохо мне было, ведь я был уверен, что он погиб по моей вине. Потом мы сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели на небо и спящую женщину. Лошади мирно паслись в стороне. Приближалась ночь. Проснувшись, женщина попыталась перевернуться, но я остановил ее. Тогда она попила немного воды и уснула снова.

До наступления темноты я подвесил кабана и перерезал ему шею, чтобы оставшаяся кровь вытекла за ночь. Затем я собрал лошадей и привязал их к деревьям. А потом я лег спать. Я не знал, выживет ли женщина. Лежа в темноте и прислушиваясь к незнакомым звукам подкрадывающейся ночи, я думал, правильно ли я поступил. Возможно, женщина была так же опасна, как Брэнд. Но ведь она спасла меня и Джипа. Скорее всего я поступил правильно. С этой мыслью я заснул.

Я проснулся ранним утром, когда на деревьях и траве скопились бусинки росы. Женщина трогала меня палкой. Ей нужно было в туалет. Это было непростой задачей. Держать ее, пока она неуклюже висела над землей, стараясь не сгибать раненую ногу, чтобы не тянуть швы, оказалось еще сложнее. Когда я отвел женщину обратно в палатку, ее лицо побелело.

«Дормир», — сказала она, кивнув на мой спальный мешок. И заснула.

Когда она проснулась в следующий раз, я поджаривал над огнем куски кабанятины. Лошади снова паслись на поляне. Я также порылся в вещах женщины. Я не понимал, зачем ей эти предметы, которые она явно подобрала в своих странствиях. Некоторые из них были полезными, например, инструменты. Но другие она, видимо, взяла просто потому, что они ей понравились. Например, маленькую бронзовую голову или куклу ручной работы с пришитыми пуговицами, лежавшую в старой шкатулке с блестящими бусами.

Женщина смотрела на меня, ее лицо было непроницаемым. А потом кивнула, словно я сделал что-то правильное.

«Мерси[23], — произнесла она. — Мерси».

Я принес ей немного жареного мяса. Она легла на здоровую сторону и поела, приподнявшись на одной руке. Закончив, женщина рыгнула так же громко, как мой папа, и улыбнулась, словно довольная собой. Она взяла словарь, полистала его и, вопросительно выгнув бровь, показала мне строчку со словом «имя».

«Гриз, — ответил я. — Меня зовут Гриз».

Я показал рукой на нее.

«Муа?»[24] — спросила женщина, все еще выгибая бровь. Она пожала плечами, словно имена не имели значения и сама она была выше этого. Затем ее выражение лица изменилось, будто она выбирала одно из множества имен.

«Джон», — наконец ответила женщина.

«Джон?» — переспросил я.

«Уи, — кивнула она. — Джон Дарк».

Глава 19

Дружба

Хотя мы говорили на разных языках, Джон Дарк мне понравилась. На самом деле позже я узнал, что это было ее не настоящее имя. Она просто подшутила надо мной, но смысл шутки я понял гораздо позже, когда наши пути разошлись.

Я очень хорошо помню тот первый день и ночь, но все остальные дни слились в один. Я разрывался — мне хотелось продолжить поиски Брэнда, но я не мог оставить Джон Дарк одну. По крайней мере до тех пор, пока она не сможет хотя бы самостоятельно сходить в туалет. Все мои труды окажутся напрасными, если я брошу ее в луже собственных испражнений. Это было бы пустой тратой хорошего меда, не говоря уже о моих не-слишком-хороших навыках шитья. И, конечно, мне хотелось узнать ее историю: как она здесь оказалась, откуда пришла, что видела и знала. Джон Дарк выглядела так, словно повидала многое.

Женщина узнала мою историю первой. Она задавала вопросы с помощью словаря и постоянно выгнутой брови. Сначала она спросила, откуда я. Я показал ей точку на карте — приблизительное место. Я не до конца доверял ей. Семья? На этот вопрос было легко ответить — с помощью четырех поднятых пальцев. Один? Я поднял один палец. Ответить на вопрос «почему здесь?» было сложнее: я старательно подбирал слова и в итоге сказал что-то вроде: «человек украсть мою собаку. Я искать его, вернуть собаку». Джон Дарк заставила меня повторить это дважды, потому что не поверила. Во второй раз я добавил слова «рыжая борода», надеясь, что женщина могла знать что-то о Брэнде, но она не отреагировала. На вопрос «где?» ответить было проще. Я просто показал точку на карте. Заодно я показал ей, где, как мне казалось, мы находились. Джон Дарк жестами заставила меня достать карту из ее сумки. Хотя ее карта оказалась лучше, так как была пришита к ткани, она показывала тот же ландшафт. Мы пришли к выводу, что находились посреди страны недалеко от большого города.

Джон Дарк прибыла из Франции, что не было сюрпризом для меня. Но на вопрос «Где лодка ты?» женщина, к моему удивлению, покачала головой, давая понять, что лодки не было. Она показала на лошадей и закатила глаза. Как бы она перевезла их на лодке? Затем она показала жестами ходьбу. Я покачал головой и показал на море. Джон Дарк фыркнула. Она показала на другой участок земли на карте и провела ногтем по узкому каналу. Затем она щелкнула пальцами и потребовала словарь, в котором показала мне слово «тоннель». Это слово, как и «инфекция», писалось одинаково на двух языках. Я не поверил женщине, потому что даже если под морем проходил тоннель, спустя сто лет он наверняка должен был разрушиться и заполниться водой. И это при условии, что поднимающееся море не затопило входы. И все же Джон Дарк повторила, что добралась сюда через тоннель под морем с керосиновой лампой, которая теперь была прикреплена к одной из ее корзин.

Я не стал возражать. Я ведь тоже не сказал ей, откуда именно прибыл. Мне понравилась ее манера лгать. Однажды Фёрг сказал мне, что можно солгать по-крупному, а можно по-мелкому. Наверное, женщина боялась, что я найду ее драгоценную лодку.

Я спросил Джон Дарк, как она оказалась здесь, и ее лицо изменилось. Она показала на слово «семья». Потом — «дочери». Потом на слово «чума».

«Мне жаль», — произнес я.

Женщина пожала плечами, но отвернулась, и ее глаза долгое время смотрели куда-то вдаль.

Мне хотелось задать больше вопросов, но я видел, что Джон Дарк погрустнела и выглядела уставшей. Поэтому мы с Джипом отправились к ручью за ближайшим холмом, чтобы наполнить бутылки водой. Я задумался