Ведьмы стояли, не шевелясь. Женя молотила призрачными кулаками о решётку своей импровизированной тюрьмы и кричала, силясь хотя бы на несколько секунд обрести контроль, но всё было без толку. Святослав шевелился всё меньше. Взгляд Жени метнулся на Ингрид. Та крепко держала мешок, но в её глазах блестели слёзы.

Да. Кажется, она действительно его любила.

— Господи, что вы творите?! — послышался позади до боли знакомый голос. Фрейя затравленно обернулась.

На неё со смесью недоверия и испуга смотрел Ярополк.

— Да что ж такое! — взвыла Ингрид и ослабила хватку. Святослав шлёпнулся в воду. — Кто ещё сюда придёт?! Вся деревня?! Может, сатана явится, а? — она вышла из воды, путаясь в мокром платье, и подошла вплотную к Ярополку. Ткнула его пальцем в грудь.

— Засни!

Юноша мгновенно обмяк и повалился на траву. Ингрид повернулась к ведьмам и, подбоченившись, гневно спросила:

— Ну и что вы так смотрите, а?! Или его тоже предлагаете в речку кинуть? День на исходе! Фрейя, ты вообще как, с нами? Эй, Фрейя?

Фрейя, бросившаяся к упавшему возлюбленному, подняла голову.

«Только не иди туда, — думала Женя, — только не оставляй его, я тебя умоляю, ну…»

— Да, — хрипло отозвалась девушка и поднялась на ноги, с тоской взглянув на Ярополка, — да. Пойдём.

Жене захотелось ударить себя по голове. Желательно, чем-то тяжёлым. Чтобы мозги встали на место.

— А… с ним что делать будем? — несколько робко поинтересовалась Эстер, жестом указывая в сторону Святослава. Редкие волны слегка покачивали его тело. Ингрид отмахнулась.

— С ним всё кончено. Забудь.

— Мы-то забудем, — хмыкнула Герда, отходя от берега, — а вот ты…

— Ничего не говори. Не надо.

Ведьмы переглянулись и, не оборачиваясь, побежали наверх, к продолжающему полыхать костру. Солнцестояние не кончилось, а это означало, что шанс у них ещё оставался.

Девушки встали так же, как располагались ранее. Ингрид первая начала бормотать заклинание, и остальные отозвались ей; магия, до этого притихшая, вновь начала набирать силу, уже не чувствуя никаких препятствий. На душе у Фрейи было тяжело. На душе Жени — тяжелее раз в сто.

Оддманд, запоздавший, мягко спикировал вниз, пока ведьмы заходились в безумном танце, не обращающие внимания на жар и боль в ногах, касающихся раскалённой земли. Он бережно передал Фрейе перстень. Крупный чёрный агат загадочно блестел, отражая всполохи пламени. Девушка прижала кольцо к груди.

— Я готова, — твёрдо сказала она Ингрид, и та коротко кивнула, вынимая кинжал и подходя ближе. Лезвие сверкнуло над раскрытой ладонью. Фрейя протянула руку вперёд, так, чтобы кровь стекала прямо в огонь. Ведьмы зашептали слова с новой силой. Костёр взлетел ввысь. К зверобою и полыни добавился острый металлический запах.

Где-то далеко начали кричать люди, но Фрейя не обратила на это никакого внимания.

Она вынула из-за пазухи свёрток с волосами Ярополка и, щедро обагрив их кровью, бросила в дар голодному огню.

— И всегда будем мы — четверо… — снова начала Ингрид.

— …и всегда будем едины в своих помыслах и желаниях…

— …и будем мы для мира — кораблями, а он — нашим компасом и путеводной звездой…

— …и будет так всегда, будут истлевать тела наши, но не души…

— …и смерти больше не будет.

Последняя фраза, сказанная всеми сразу, взвилась вверх вместе с золотыми искрами. Небо в мгновение ока заволокли тучи. Фрейя, дрожащая от переполняющей её силы, вдруг повалилась вниз; пепел облепил её лицо и запутался в волосах. Краем глаза девушка заметила какое-то шевеление — в той стороне, где они оставили Ярополка и Святослава, — а потом погрузилась в благостный мрак.

Глава 19. Выбор

Мы не можем изменить то, откуда мы пришли. Но мы можем выбрать, куда идти дальше.

— Хорошо быть тихоней

Удивительно, но в этот раз Женя ничем не ударилась и ничего не зацепила. Падение вообще прошло как-то очень гладко, как будто чьи-то руки нежно взяли её и мягко поставили на ноги. Девушка долго моргала, пытаясь увидеть хотя бы лучик света, пока до неё не дошло, что это вокруг царит сплошная темнота, а не она не может открыть глаз.

Да, было темно. И очень, очень тихо. Все звуки оборвались как-то резко, словно кто-то внезапно выдернул кассету из магнитофона. Треск костра, шум ветра, далёкий гром — всё исчезло. Мир лопнул, как воздушный шарик, оставив после себя безобразную чернильную кляксу — своё скудное наполнение.

Женя попробовала шагнуть. У неё получилось, однако ощущение показалось странным — пола как будто не было, но нога, между тем, во что-то упиралась. Это «что-то» было одновременно и мягким, и твёрдым, как какая-то болотная кочка. Женя поморщилась.

Запахи пропали тоже. Оставалось лишь слепо нашаривать в темноте хоть какие-то ориентиры, чем Женя и занялась. В голове мысли устроили настоящий бардак, они громко спорили, то и дело перебивая друг друга, и точно бы подрались, если бы могли.

Ритуал завершён? Оддманд сумел получить артефакты? Если да, то почему она здесь, а не дома, в тёплой постели? С каждым таким вопросом на душе становилось всё тяжелее.

Внезапно перед глазами вспыхнули недавние события, и Женя прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать от ужаса. Принесённый в жертву гордыне и ненависти Святослав. Переплетения древних слов, пронзающие саму ткань мироздания. Ярополк, впервые взглянувший так. Со страхом. С испугом. С отвращением? Вполне вероятно.

— Эй.

Голос, смутно знакомый, больно ударил по ушам, уже отвыкшим от каких-либо звуков. Женя подпрыгнула на месте и обернулась, готовая, если придётся, подраться с невидимым врагом. Почему врагом? Потому что перед ней стоял Святослав — или, судя по его одежде, Кирилл. Живой и невредимый. Выглядел он, пожалуй, лучше, чем когда либо: свежевыбритое лицо светилось спокойствием и какой-то старательно скрываемой тоской, зеленые глаза без единого блика смотрели прямо и проницательно.

— Т-ты…

— Да. Я. Удивлена? Я, если честно, тоже.

— Но как же…

— Ах да, точно. Ты же не помнишь того, что произошло после. Ну так изволь — я тебе расскажу.

Женя истерично хихикнула.

— Погоди-погоди, — забормотала она, нервно взмахивая руками, — получается, убил меня, а теперь вдруг поговорить решил, да?! Да я…

Кирилл вздохнул.

— Стой. Ты не поняла. Меня тоже обманули, — он горестно хмыкнул и подошёл ближе; в глазах засверкал опасный огонь.

Женя замолчала и вскинула голову, скрещивая руки на груди — ну давай, мол, выкладывай. Злость чуть поутихла, и девушка здраво рассудила, что в текущей ситуации ей лучше и вправду