Шрифт:
Закладка:
Над головой летал ворон и, вторя тягучему заклинанию, протяжно каркал.
* * *
В деревне поднимался переполох.
— Жгут что-то… — шептались между собой женщины, указывая в сторону холма. — Ведьмы треклятые… Чтоб им пусто было…
Несмотря на то, что Дом находился на приличном расстоянии от поселения, зарево видели все. Матери разогнали детей по домам и вместе со своими мужьями охали и ахали, пытаясь предположить, что же на этот раз пришло в голову несносным сёстрам. Один только Святослав смотрел на далёкое пламя, как заворожённый, а потом вдруг сорвался с места и, держась ближе к стенам, тенью скользнул прочь, в сторону леса. На его лице сияла полубезумная улыбка.
Никто из жителей не заметил побега, кроме Ярополка. Не отыскав брата в избе, он обшарил двор и, заметив, как чей-то силуэт тайком пробирается к елям, нахмурился.
— Вот дурак…
Выдохнул, оправил рубаху — и, конечно же, отправился следом. Вражда враждой, а семья есть семья, всё-таки. Решил Святослав поискать беды? Флаг ему в руки, только проблемы брата — проблемы ещё и Ярополка. Всегда так было, и изменять себе юноша не планировал.
Пока деревня суетилась, в Лес скользнуло две фигуры, одна гораздо позже другой. Ловушка, расставленная неизвестным охотником, с лязгом захлопнулась.
* * *
Фрейя на мгновение ощутила недомогание и открыла глаза.
Пламя поднималось всё выше, подпитываемое словами заклинания. Казалось, ещё чуть-чуть, и оно точно сумеет достать до самых небес. Женя, пользуясь случаем, пробежалась взглядом по ведьмам. Они слегка покачивались, стоя, пожалуй, слишком близко к огню; их руки выписывали мудрёные узоры в воздухе и двигались как бы отдельно от своих хозяек.
— И всегда будем мы — четверо… — звучным голосом произнесла вдруг Ингрид, широко открывая глаза, глядя перед собой с каким-то удивлением.
— …и всегда будем едины в своих помыслах и желаниях… — эхом отозвалась Эстер, опускаясь на колени и прикладывая ладони к горячей земле, покрытой пеплом.
— …и будем мы для мира — кораблями, а он — нашим компасом и путеводной звездой… — вторила ей Герда. Её босые ноги оставляли какие-то причудливые следы, словно она была уже и не совсем человеком, а стала частью бескрайнего Леса.
«Путеводной звездой… — зачарованно подумала Женя. — Ой, а сейчас моя очередь, что ли?»
— …и будет так всегда… — начала, было, Фрейя, ощущая, как магия подрагивает внутри, готовая вот-вот вырваться наружу, но её грубо прервал громкий крик.
— Я вас нашёл!
Пламя тут же опустилось ниже. Ведьмы синхронно обернулись на звук. Святослав стоял в кустах, почему-то измазанный в земле (он что, сюда приполз?), с веточками и листьями во взъерошенных волосах, и улыбался как умалишённый.
— Я знал, зна-ал, что это всё не просто так…
«Вот и началось».
— Идиот! — Ингрид метнулась к нему и отвесила хлёсткую пощёчину. Высокая, с пылающими от гнева щеками и яростно сверкающими глазами, она походила сейчас на какую-то древнюю богиню. Святослава удар нисколько не смутил; он прикоснулся к лицу и захохотал.
— Дорогая моя Ингрид! Я люблю тебя, слышишь, я люблю тебя, я пришёл сюда, чтобы доказать тебе, что…
— Давайте его четвертуем! — взвизгнула Ингрид и предусмотрительно отшатнулась назад, чтобы, в случае чего, Святослав не накинулся на неё с объятиями.
— Лучше утопить, — мрачно предложила Герда.
— Или задушить, — добавила Эстер, медленно поднимаясь с колен и угрожающе отряхивая ладони.
— А лучше всё вместе, — резюмировала Фрейя.
«Ну, чувства юмора мне не занимать», — гордо подумала Женя, пребывавшая в роли восхищённого зрителя.
— Тащи мешок, — приказала Ингрид.
А вот это уже на шутку походило мало. Герда побежала к Дому. Подоспевший на помощь Оддманд, хлопая крыльями, клюнул Святослава куда-то в спину, и тот, ойкнув, свалился вперёд.
— Помер? — презрительно поинтересовалась белокурая девушка.
— Нет, просо уснул, — отозвалась Эстер, проверяя пульс. — Я его свяжу.
«Такого ты мне не говорила в светлице», — в панике думала Женя, пока Фрейя забирала у успевшей вернуться назад Герды небольшой льняной мешок. В такой мешок отлично может поместиться человеческая голова… «Бог ты мой, — охнула Женя. — Неужели…».
Эстер связала руки Святослава за спиной, туго затянув узел.
— Давай, вставай, — Герда похлопала его по спине. Юноша поднял голову, в недоумении водя взглядом вокруг, и девушка тут же накинула ему на голову мешок, так, чтобы Святослав продолжал дышать, но ориентироваться в пространстве самостоятельно не мог. Женя наблюдала за этим с немым ужасом, неспособная ни закричать, ни броситься на помощь.
«Оддманд, ну ты-то что наделал…»
Да, Святослав — или Кирилл, или как его там ещё называли в веках — был несносным. Он был сумасшедшим, был помешанным, был убийцей, в конце концов! И Женя горячо ненавидела его, ненавидела всем сердцем, но в первую очередь ждала от него ответов, и, когда Святослава повели под руки в сторону реки, ощутила укол совести. Она была частью этой… казни? Жертвоприношения? Как не зови, суть одна. Они приняли решение, не моргнув глазом, как будто до этого каждое утро закалывали для хорошего настроения какого-нибудь особенно жирненького путника.
Костёр остался далеко позади. Треск дерева, поедаемого пламенем, сменился шумом бегущей воды и кваканьем сонных лягушек. Над головой наворачивал круги ворон.
Ведьмы остановились у берега. Река нежно коснулась их ног, как бы спрашивая — с чем вы пришли на этот раз?
— Я сама это сделаю, — пробормотала Ингрид с решительным видом. Святослав, ослабевший от губительного воздействия магии, походил на тряпичную куклу в её руках. Девушка подтолкнула его вперёд, и он засеменил ногами, то и дело оскальзываясь на иле.
Оддманд подлетел ближе, сжимая в лапках что-то блестящее. Женя пригляделась. Это был кинжал. Тот самый кинжал, который они искали, прыгая по жизням так долго.
«Оддманд, ну ты идиот?! Хватай и пойдём, кольцо тоже где-то здесь! Ну что же ты творишь…» — если бы Женя могла сейчас говорить, она звучала бы очень жалобно.
Ингрид с силой нажала Святославу на плечи; тот послушно опустился на колени, подрагивая то ли от холода, то ли от ужаса. Женя ставила на второе.
— Знаешь, — пробормотала Ингрид, проводя пальцами по острию кинжала, который ей (как любезно с его, чёрт возьми, стороны) передал ворон, — я тоже тебя любила.
Оставив кинжал за поясом, девушка скрутила мешок туже, так, чтобы он затянулся на шее юноши. Святослав захрипел и беспомощно забился в воде, как рыба, но не мог ни подняться, ни вырваться. Сквозь
