профессионалы призывались на службу во время Великой Отечественной и легко доходили до уровня, до которого обычному вояке в мирное время пилить и пилить. Он не считал себя бездарем на военной службе, но и особыми навыками не отличался.

— Войдите! — раздался из-за двери так хорошо знакомый ему голос.

— Добрый вечер! — приветливо поздоровался он, входя внутрь номера.

— Проходи, Коля, — пригласила его сестра. — Присаживайся.

— Алён! А я не помешаю? — посмотрел он на сидящую за небольшим столиком и рассматривающую какой-то журнал Сару.

— Не-э-эт! — улыбнулась Дукс. — Я ишё мал понимайт русский. Только мэйн… Э-э-э… Главный вещи. Я пока смотреть джурнал.

— Ну, рассказывай, как жизнь? — улыбнулась Алёна.

— Знаешь, сестрёнка, — Николай помрачнел, — Трудно сказать, кому больше не повезло: Петербург чума накрыла с головой, как говорится. Отец и Лера умерли.

Алёна прижала ладонь ко рту, глаза её расширились:

— Как?

— Вот так. Отец заразился первым, а Лера от него. Я был в походе. Когда вернулся мне сообщили, но всё уже было кончено. Начальство запретило ехать в приказном порядке. Питер вымер почти весь.

Алёна схватилась за голову:

— Боже мой, как же это?… Папа и Лерочка… — из глаз полились слёзы.

Сара подхватилась и побежала к Алёниному чемоданчику. Вся делегация знала, что там у начмеда спирт. Налив из фляжки в стакан на столе, Сара подала его Николаю со словами:

— Я знайт — это первый лекарств у русских от стресс…

Николай благодарно принял стакан и стал отпаивать Алёну. Та дрожащими руками схватила, выпила сразу и через минуту заревела в голос. Николай обнял сестру, и та повисла у него на шее. Рыдала Алёна недолго, потом подействовал спирт. Она успокоилась немного, вытерла глаза и спросила:

— И как же ты всё это время?

— Сначала было тяжело — ведь ни похоронить и ни оплакать. Потом привык. У всех такое горе. Никого не обошло. Потом служба закрутила. Надо было выручать гражданских. И так получилось… В общем, живу сейчас с беженкой из Москвы, которые хлынули к нам, испугавшись порядков христолюбов. Зовут Ирина. У неё есть дочка — Снежана, десять лет, папой меня зовет.

Алёна ещё раз потерла глаза:

— Знаешь, Вовка тоже давно уже признал моего мужа папой. Даже фамилию на военный билет выбрал Серёжину. И без всяких колебаний.

— Алён… — Николай замялся, — А вы завтра не планируете прививать участников встречи?

— Только если такое указание даст генерал Ермолаев, — покачала она головой. — Ты же понимаешь, что я починяюсь приказам.

— Понимаешь… Я боюсь за Иру и Снежану. Я часто пропадаю на работе, а у нас в общаге периодически бывают вспышки заразы — кто по грибы или ягоды пошёл, а там на него напал кто-то из мелких зверушек.

— Давай так, — Мочалова подошла к брату поближе. — Тебя я привью, как брата. Генерал поймёт, не волнуйся. А дальше прошу не распространяться. Есть кто-то из медиков, кому ты доверяешь у себя на базе?

— Так Ира — сама медсестра.

— Тогда вообще никаких проблем, — развела руками Алёна. — Только, пожалуйста, не подставляй меня, ладно?

— Ире тоже пришлось пройти многое. Она и сейчас колеблется…

— В смысле? — не поняла сестра.

— Я ей предлагал расписаться, но она боится чего-то… Говорит, что сейчас не то время, что всё может произойти…

— А ты ей скажи, что вот именно поэтому и надо зарегистрировать брак. А, если с ней что: Снежану в детский дом? А так есть отчим. Думаю, что после этого проблем не будет. И, давай уже, засучивай левый рукав, — она подошла к своей сумке и достала оттуда небольшую аптечку, из которой вытащила комплект одноразового шприца и жгут. — Три дня будет недомогание и, возможно, чуть повысится температура, а потом ты станешь недоступен для Чумы.

31 октября 2027 года. Псков. Утро

Утреннее заседание началось в десять часов. До этого оргкомитет во главе с генерал-майором Шаховым согласовывал регламент выступления участников. Звягина первой подошла к Виктору Сергеевичу и к его явному удовольствию вытащила номерок со вторым номером, заодно выяснив и утвердив время выступления.

— А другие «девочки-припевочки» не спешат заняться своей непосредственной работой, — усмехнувшись, заметил ему Лемешев. — Такое впечатление, что они сюда для красоты прибыли.

— Непосредственные обязанности — они разные, — ухмыльнулся генерал. — Возможно, для них они совсем несоответствующие их должности, а лежат в более интимной плоскости. Прапорщик Звягина вчера вечером успела и со своими коллегами пообщаться, и здесь на высоте.

— Мне охрана докладывала, — кивнул Лемешев. — Но поскольку там всё было чинно, я не стал вмешиваться.

— Мы с Ермолаевым заходили к ним на огонёк. Она, оказывается, и песни правильные поёт.

— Они вообще все какие-то правильные, — нахмурился фсбшник. — Даже не интересно. Хотя… Начмеда делегации вчера навещал брат. Причём не просто так.

— Откуда знаешь?

— Виктор Сергеевич, если у меня был косяк с пистолетом Белова, это не значит, что я и дальше буду морозиться. До момента отхода ко сну в каждом номере работали камеры.

— А если там кто из гостей интимом собирался заняться? — засопел генерал.

— Да хоть скачками. Операторам была поставлена задача следить только за чем-то нештатным. Так вот полковник Мочалова, похоже, привила своего брата от Чумы.

— И чему ты удивляешься? Я бы на её месте тоже так сделал. Близкая родня — это святое. Ты видел, как они обнимались? То-то же.

— Вы собираетесь разговаривать с Ермолаевым о нашем приоритете с прививками?

— Для начала я посмотрю, кто чего хочет от встречи. Нет, за Олега я спокоен — он не скурвится, а вот с остальными нужно держать ухо востро. Вот что… давай слегка подмаслим тополиновцев. Скажем, задержим их на сутки и организуем местную пресс-конференцию.

— Вы хотите сделать из Виктории Звягиной официальное лицо в предстоящем объединении анклавов?

— Если всё получится, Звягину мы с Олегом будем подымать на такую высоту… Мы ж не будем сидеть по своим берлогам всю жизнь — когда-то и на мировой уровень нужно будет выходить. Английский она знает, воевала, в дипломатическом этикете тоже кое-что кумекает…

— Хотите сделать вторую Павличенко[27]? — усмехнулся Лемешев.

— Это ты про снайпера в Отечественную, с которой жена