Шерон вздохнула и приказала:

— Разбудите лейтенанта, сиор Серро. Пусть поднимает роту. Шаутт близко.

На этот раз никто спорить не стал.

Лейтенант Адельфири де Ремиджио выглядел мрачнее тучи. Взъерошенный спросонья, он стоял без шляпы, уперев большие кулаки в бока, не перебивая слушал Шерон.

— Шаутт, значит.

— Один. Может быть двое. Пастухи убиты, я почувствовала их смерть. Огонь погашен, чтобы его цвет раньше времени не поднял тревогу в деревне. Это сделали мэлги, полагаю.

— Сколько времени прошло с тех пор, как сиора вышла из своих комнат? — вопрос предназначался Серро.

— С полчаса, командир.

— Они не спешат.

— Это мэлги! — без всякого уважения фыркнула Лавиани, которая, пожалуй что, была куда более мрачна, чем треттинец. — Они не глупее нас с вами.

Последняя фраза прозвучала так, что можно было понять — уж сойка-то знала, кто рядом с ней умный, а кто непроходимый дурак.

— Они не имеют привычки бездумно ломиться вперед, даже ради такого лакомства, как человечина. У них есть разведчики и, если они поймут, что силы неравны, пройдут мимо. Найдут другое место. В противном случае сперва окружат, снимут часовых, поставят стрелков и метателей копий на удобные позиции, а после уже начнут сжимать клещи, чтобы никто из добычи не сбежал.

Сиор де Ремиджио, несколько удивленный такими познаниями у женщины, все же нашел в себе силы кивнуть, показывая, что принял к сведению услышанное.

— Не дожгла ты их. Эти твари все-таки полезли из Аркуса, — обратилась Лавиани к Шерон. — Скорее всего, разрозненными отрядами по всей линии границы Мертвых земель, иначе бы здесь уже все кишело. Где те патрули, которые обещал ваш герцог? Они должны были предупредить о появлении этих мразей!

— После того, что случилось в Рионе, отряды с южной границы отозваны. Они нужны у Лентра.

— Мне надо говорить, что теперь, если только их много, все ваши тылы уничтожат, и армия не будет получать припасы?

— Не учи меня военному делу, служанка.

Сойка увидела, что Шерон качает головой, прося прекратить эту ненужную сейчас беседу, и с сожалением прикусила язык. «Служанка» ее отнюдь не разозлила, а повеселила.

Если вообще хоть сколько-то уместно веселье в данной ситуации.

— Я не буду учить, но дам совет, сиор, — сказала указывающая. — Отправьте вестового к барону. И дальше, к герцогу. На самой свежей из лошадей.

— Отправил трех, сиора.

— Вы намерены дать бой?

— Не вижу иных способов, сиора. В деревне сейчас почти две сотни человек. Отступить к замку и оставить их без защиты, это обречь людей на страшную участь.

— Кто-то из них может помочь нам? — Шерон помнила, как весь «Радостный мир» сражался с мэлгами у Мокрого камня.

А еще она помнила тех, кто не пережил ту ночь.

— Здесь в основном пастухи, да ловцы зверья. Есть какое-то количество бывших солдат, но это не даст нам перевеса.

— Пастухи и ловцы зверья — хорошие лучники и пращники, рыба полосатая. А те, кто идет на кабанов, знают, как держать копья. Лучников на крыши, копейщиков на узкие улицы в поддержку к вашим воинам.

— Советую прислушаться к сиоре Лавиани. И она, кстати говоря, не моя служанка, а охотник на мэлгов.

Один из двух сержантов, которого, как слышала Шерон, в роте называли Мешок, до этого все время стоявший с каменным лицом, округлил глаза. Впрочем, стоит заметить, что сойка тоже едва сдержалась.

— Хоть я и никогда не видел мэлгов, но уже позаботился о том, чтобы разбудить всех в деревне, — Сиор де Ремиджио задумчиво глянул на Шерон, чуть прикрутил ус. — Надеюсь, сиора, вы ошиблись. Молю Шестерых, чтобы это было именно так. Но если вы не ошиблись, у роты есть к вам просьба, сиора. Как бы ни повернулось дело, не трогайте наши тела.

Она могла бы спросить: так ли ценны мертвые, если с их помощью можно спасти живых? И еще много чего, по ее мнению совершенно разумного, но не имело смысла влезать в диспут, когда рядом темные твари. К тому же указывающая знала, что сейчас она не в силах поднять ни одно мертвое тело. Она также, как и прежде, ощущала мертвых, также была уверена, что справится с некоторыми иными вещами, доступными ей после книги Дакрас.

Но основная, самая важная способность, теперь была ей неподвластна. Она утратила связь с той стороной и не могла повелевать теми, кто ушел туда.

— Даю вам слово. Слово тзамас.

— Благодарю, сиора, — он, все еще не до конца уверенный, что может полагаться на ее слово, сказал: — Мы были бы благодарны, если бы вы использовали мэлгов и обратили их против своих же.

Лавиани стала кашлять в кулак, а Шерон с сожалением сообщила:

— Увы. Таким, как я, подвластны лишь люди. Мэлги после смерти остаются мертвы навсегда. Получается, в этом бою я вам не помощник, любезный сиор.

— Ну, что ж, — ответил тот. — Справлялись же мы как-то без магов раньше.

Она сидела по-карифски на земле, безмятежно глядя в предрассветное небо, на манер Мильвио положив Фэнико себе на колени.

Маленькая, утрамбованная ногами площадка двора уютного деревенского дома, в шаге от стены храма Шестерых, где спрятались женщины и дети. Факелы. Горько пахнут, трещат. Шестеро гвардейцев стояли по периметру, охраняя Шерон.

Две тени в серых женских платья — дэво — не спеша прошли мимо кипарисов. Лавиани, правившая полотно фальчиона, оторвалась от этого занятия и окликнула их:

— От вас помощи не ждать?!

— Милостивая богиня призывает своих последователей к милосердным поступкам, — ответил Ради. — Нет никакого милосердия сражаться за тех, кто и так умеет держать меч. Мы идем в храм, дарить надежду слабым.

Они ушли, а сойка хмыкнула с некоторой задумчивостью:

— Хм. Стоило бы им сказать, что дэво запрещено входить в храмы Шестерых.

— Они это знают.

— Все равно стоило бы.

— Их простят.

— Шестеро? Угу. Проклятущие евнухи. Я зла, что не могу сказать, будто они струсили. Не люблю, когда неприятные мне люди ведут себя достойно. Сейчас бы я не отказалась от лука.

Шерон вскинула руку, прося ее ничего не говорить, закрыла глаза, слушая ночь.

Все тот же стрекот насекомых, теперь казавшийся ей далеким, пряный запах трав, ветер.

Сойка, оставшаяся с ней, чтобы защищать тзамас до последнего, сильнее, выносливее, опытнее любого из треттинцев, находящихся здесь же. Она не в первый раз сталкивалась с мэлгами, не боялась шауттов и может постоять за себя.

О ней думать не стоит.

Почти.

Жаль, что ее таланты спят.