Шрифт:
Закладка:
Обхватываю себя руками, успокаиваю мысленно. Мы справимся. Все не так уж и плохо.
– Два ребенка – вдвое больше счастья.
– Это точно! Ну ты знаешь, что мы поможем. Яр говорил, что может по своим каналам уладить…
– Не надо. Не лезьте в это дело. Нас не касается то, что там происходит. Мне не хочется вспоминать об этом… прости, – начинаю волноваться. А переживать совершенно нельзя.
– Тихо. Дыши, – накрывает мою руку своей. – Все будет хорошо.
– Будет. Обязательно, – выпиваю воды. Концентрируюсь на проезжающих машинах. Помогает. – Купили билеты?
– Да. Мы уедем в Москву ненадолго. Уверена, что справишься без нас?
– Конечно, – выдыхаю. Признаться честно, первое время меня спасала только компания веселой и немного сумасшедшей семейки Орловых-Карских, но с каждым днем все сильнее ощущаю, что я мешаю им. Привношу дисбаланс в их идиллию своим дурным настроением. И если они уедут, я смогу побыть наедине с собой. Когда можно хмуриться, молчать и весь вечер есть мороженое, запивая сладкой газировкой. А еще топать после десяти и слушать Лару Фабиан на полную громкость, давая волю слезам. Нет, без слез. Реветь нельзя.
– Отлично. Завтра Марина введет тебя в курс дела, можешь приступать к работе. А! Вот, – кладет передо мной брелок, – ключи от моей машины. – Не забывай какое у нас движение. Води аккуратно.
Тянусь к ней, чтобы расцеловать. Она слишком добра ко мне.
Так проходит еще один месяц жизни во Франции. Работа занимает почти все мое время. Живот начинает округляться, а при виде влюбленных пар я уже не бегу рыдать. Хотя все так же ищу в толпе кого-то хоть немного похожего на двоих мужчин… Но похожих нет. Это и к лучшему.
Зато в один из солнечных дней на парковке у дома меня встречает знакомый профиль.
– Привет. Отлично выглядишь, – Денис оценивает мои формы. За пару месяцев из стройной Дюймовочки я превратилась в любительницу булочек и круассанов.
– Привет… Зайдешь?
– Да. Если позволишь.
Визиту не удивляюсь: юрист – единственный из моего прошлого знает, куда я поехала. Больше никто не в курсе.
Поначалу мы болтаем о погоде и достопримечательностях. Рассказываю, как обосновалась. Денис слушает, кивает. Но я чувствую, что он приехал не просто так.
– Итак? Надеюсь, ты путешествуешь в отпуске и проезжая мимо решил заглянуть с дружеским визитом. В противном случае придется тебя выгнать. Скажу сразу: слушать про кого-то… – делаю паузу, – не буду.
– Я привез новости, которые тебе не понравятся. И даже если ты не хочешь их слушать, придется.
– Тогда сначала скажу я.
– Валяй.
– У меня будет двойня. И врач четко сказал, что плохие новости остаются за дверью моего дома, – угрожающе хмурюсь.
– Прости, Диана. Дети – это замечательно. Мне искренне жаль, что приходится вносить в твое душевное состояние дисбаланс. Но как бы я ни был за тебя рад, ты должна выслушать, – делает небольшую паузу. – Савелий Петрович скончался.
Не сразу понимаю смысл сказанного, но как только до меня доходит… отшатываюсь от него. Голова начинает кружиться, и я едва не теряю сознание. Денис вовремя плещет в меня ледяной водой и хлопает по щекам, возвращая к жизни.
– Новость ужасная, согласен. Но ты должна была узнать это от недоброжелателей или по телефону. Я должен был сказать тебе лично.
Меня бьет озноб, не знаю, что сказать… слез тоже почему-то нет. Рыдаю беззвучно.
Денис обнимает меня, успокаивает.
– Вызвать скорую? – спрашивает участливо.
– Нет. Обойдусь, – смотрю в одну точку.
Последнее время, полагала, что хуже того, что произошло быть не может. Нет. Оказывается, может. И если раньше еще оставалась хоть маленькая надежда, то сейчас все. С того света не вернуться. И каким бы человеком он ни был… Савелий все равно останется моим родственником. Дядей.
Как реагировать до сих пор не понимаю. Что делать? Как поступать теперь?
– Скажи мне только одно… Он сам умер? Или?..
– Сердце. Абсолютно естественная смерть.
Конечно, как я могла даже думать о таком…
– Ты, вероятно, думаешь, что будет дальше?
– Да. Я не могу возвратиться в Москву… Даже на день. Нет…
– Понимаю и полностью поддерживаю твое решение. Похороны организует его жена. Она знает, что не приедешь по состоянию здоровья.
– Спасибо, – развожу руками.
– И еще, он оставил тебе письмо.
– Ты читал?
– Нет, конечно. Оно запечатано. Только для тебя.
– Привез?
– Да. Но может быть тебе лучше прочитать его после родов? Вдруг там что-то слишком волнующее? – Денис хмурится.
– Нет, я прочту. Сейчас.
Разрываю дрожащими руками конверт. Строчки пляшут, видимо, торопился. Узнаю почерк, и сердце разрывается от тоски. Что бы ни случилось, даже предательство не может до конца выжечь семейные узы и чувства к близкому человеку.
«Дина, дорогая моя девочка!
Мне очень жаль, что приходится писать, и, конечно, следовало извиниться перед тобой лично. Но я прожил довольно долгую жизнь и могу предположить, что слушать меня ты не захочешь, а видеть тем более.
Время, отведенное мне, подходит к концу. Не спрашивай почему, просто чувствую. Несколько лет назад врачи поставили мне неутешительный диагноз, о котором я тебе не говорил. И вот теперь нет смысла больше скрывать.
Оказывается, не так страшна смерть, как осознание того, что близкий и любимый человек ненавидит и никогда не простит. К сожалению, или, к счастью, но ты – единственная из всей семьи поддерживала меня. Ближе, чем родная дочь. И по ужасной случайности именно тебе я сделал больше всего зла. Мои грехи не искупить исповедью, да и к чему она, если ты не сможешь простить. Но мне будет легче, и все-таки напишу тебе. Захочешь – сожги письмо, не читай.
Для начала должен сказать, что этот ужасный видеоролик – нелепое недоразумение. Ни за что на свете я не подставил бы тебя перед чужими людьми. Да, я знал, что есть компромат, и планировал использовать его для шантажа Алекса. Но не на всеобщее обозрение уж точно.
Что же должно было быть выведено на экран в тот день, спросишь ты… Кадры с Жанной. Именно она написала заявление и дала показание против них с Михаэлем. Она подготовила компрометирующее видео, и мне нужно было продемонстрировать его. Но кто-то подменил запись. Боюсь, что это могла сделать именно она. Расследование покажет.
Но даже найдя виновного, твоей чести и репутации уже нанесен слишком большой урон. Поэтому прекрасно понимаю желание уехать и начать жизнь с чистого листа. Для того чтобы тебе и твоим детям, уверен, ты успеешь родить до менопаузы, было комфортно жить, я оставил тебе большую часть наследства. Здесь пароль от счета в банке. Все конфиденциально. Ни
