на тамбурине — звук был слегка металлический.

— Смотрите! — тут же вскочил Луизон. — Там медведь! Живой медведь! Папа, можно я сбегаю, посмотрю?

Тони Рамбер уже был на ногах. Он указывал на ближайший к ним каменный мостик через речку. Анри тоже встал.

— Там дрессировщик с медведем на поводке, — присмотревшись, сказал он.

— Мсье, я могу пойти с Луизоном, — предложил Тони.

— Если родители позволят — конечно, мой мальчик, — отвечал молодой вдовец.

— Я не возражаю, — сказал Батист Рамбер. — Соображает Тони быстро и вашего мальчика в обиду не даст.

— Но девочкам там делать нечего, — решительно высказалась Бонни. — Это небезопасно. Все-таки дикий зверь.

Миранда Рамбер надула губы — ей тоже хотелось с братом.

— Наверняка медведь в наморднике и с подстриженными когтями, — рискнул предположить Анри. — В детстве я видел такого танцующего медведя — на деревенской площади.

— И я, но на палубе парохода «Шампань», тринадцать лет назад, — сказала Элизабет. — Хозяин был француз, горец, а медведя звали Гарро.

— Лисбет, пожалуйста, переведи! — попросил Эдвард Вулворт. — Нам тоже интересно!

Молодая женщина еще раз поработала для приемных родителей переводчиком. Теперь Мейбл поглядывала на мостик с опаской.

— Наверняка это другой дрессировщик, Лисбет, — неуверенно начала она. — Летом в Сентрал-парке много таких аттракционов. Я часто видела людей с ручными зверями: медвежатами, обезьянками. Ничего забавного я в этом не нахожу.

Тони с Луизоном были другого мнения. Мальчишки уже затерялись в толпе зевак, следовавшей за медведем, которого вел на цепочке мужчина в черной шляпе.

— Ты так бледна, племянница! — заметил Жан. — Вспомнила что-то неприятное?

— Да. Пытаюсь представить, что у меня была бы за жизнь, если бы я тогда, в детстве, пошла с тем дрессировщиком… Он тянул меня за собой, но я вырвалась и убежала.

Желая разделить с приемными родителями свои эмоции, она повторила то же самое по-английски. Мейбл вздохнула:

— А потом, у нас на глазах, бросилась под копыта лошади! Будем лучше верить, что тебе судьбой было предначертано вырасти в нашей семье, дорогая, а потом уехать и — хвала небесам! — вернуться.

— Наверное, ма. И все же лучше б я никуда от вас с па не уезжала! Ричард бы тогда не умер ужасной смертью и…

— Что — и, Элизабет? — спросил Эдвард, уловив ее нерешительность.

Молодая женщина хотела добавить, что тогда Скарлетт Тернер с Мейбл не стали бы закадычными подругами, но момент был явно неподходящий.

— Ничего, папа. Сегодня праздник, и я не хочу его портить своими сожалениями, — отвечала она. — Прошу меня простить, схожу к мальчикам!

Элизабет вскочила так стремительно, что Анри Моро не решился последовать за ней. Он сидел и смотрел, как она подходит к толпе, сгрудившейся вокруг медведя и дрессировщика с тамбурином. Его хриплый, раскатистый голос был легко различим среди детского визга и восклицаний зрителей.

— Ну-ка, Гарро, покажи, как ты умеешь стоять на двух лапах и танцевать! Покажи почтенной публике!

Женщины захлопали, когда огромный зверь, вытянувшись во весь рост, стал перескакивать с ноги на ногу. Луизон и Тони тоже дружно били в ладоши, как и большинство людей вокруг.

— А теперь — поворот, Гарро! — приказал дрессировщик.

Элизабет снова ощутила себя той девочкой из прошлого, которая с состраданием смотрела на медведя и в его глазах видела отчаяние и почти человеческую печаль. Жалость захлестнула ее, когда вдруг, метрах в пяти, она заметила женщину. Скарлетт Тернер! На лице — черная вуалетка, которая, однако, позволяла рассмотреть и ее светлые глаза, и презрительно искривленные губы.

«Зачем она здесь? — мысленно возмутилась Элизабет. — А если она увидит нашу компанию и попытается присоединиться?»

Не на шутку разозлившись, молодая женщина отошла к ближайшему дереву, вязу, и прижалась к нему спиной. Подошел Анри и встал между нею и теми, кто глазел на медведя.

— Элизабет, вы хорошо себя чувствуете? — спросил он. — Вы очень бледны.

— Пожалуйста, постойте немного там, где стоите! Напротив меня находится особа, с которой я совершенно не хочу говорить. Соседка по Дакота-билдинг.

— Ах вот оно что… — прошептал мужчина.

Медведь Гарро тем временем благодарил публику неуклюжим реверансом.

Дрессировщик же сунул тамбурин под мышку, а свободной правой рукой снял с головы шляпу, обнажив лысую макушку в обрамлении редких седых прядок на уровне ушей.

— Это тот же человек с тем же самым медведем, которого я видела в детстве, на пароходе, — выдохнула едва слышно Элизабет. — Если б было можно, я бы ушла, но придется подождать.

Краем глаза она следила за Скарлетт. Та тоже не торопилась уходить, и это было странно. Подбежали Тони с Луизоном.

— Не пора ли вам подкрепиться? — сказал мальчикам Анри. — И передайте, что мы скоро!

— Хорошо, папа, — не стал возражать его сын.

Элизабет вдруг показалось, что все вокруг затягивает мягким, словно бы ватным туманом, и только силуэт миссис Тернер остается очень четким. Толпа понемногу рассеивалась, но Элизабет смотрела не на праздных зевак, а на дрессировщика, с разочарованной миной подсчитывавшего выручку.

— Вам еще нужен щит или та неприятная дама ушла? — поинтересовался молодой вдовец, продолжая заслонять ее своей широкой грудью.

— Да-да, прошу вас! — ответила Элизабет.

Дальше произошло нечто совсем уж необъяснимое. Скарлетт Тернер подошла к дрессировщику, который ей приветственно кивнул. Они о чем-то коротко поговорили, потом обменялись конвертами. Медведь Гарро в это время преспокойно дремал, сидя на солнышке.

— Анри, теперь можно, — прошептала Элизабет. — Наша неприятная соседка идет к мосту. Слава Богу, она не испортит Бонни праздник!

— Но мы вполне можем испортить, если еще тут постоим, — пошутил мсье Моро.

— Пожалуй, вы правы. Не будем рисковать!

Когда молодые люди вернулись, все сделали вид, что ничего особенного не случилось. Со своего места Бонни видела, что Элизабет и Анри стоят очень близко друг к другу, и теперь не знала, что и думать.

Мейбл, увлеченная разговором с Леа Рамбер, которая хорошо изъяснялась по-английски, рассеянно улыбнулась дочке.

Эдвард Вулворт тоже нашел хорошего собеседника в лице Батиста Рамбера, с годами ставшего билингвом. Они обсуждали интересный архитектурный проект, запланированный на начало века, — строительство небоскреба.

— Под него уже выделен треугольный участок на пересечении восточной 23-й улицы и Пятой авеню, — рассказывал плотник. — Архитектор, некий Бернем, уже построил несколько впечатляющих по высоте зданий в Чикаго. Я надеюсь получить место на этом строительстве.

— А я — со временем арендовать в этом здании несколько комнат под контору. Этажей будет двадцать два, и хотелось бы забраться повыше, чтобы иметь хороший вид, — сказал Вулворт.[25]

Анри сел на покрывало, притянул к себе на колени малышку Агату. И только оказавшись в объятиях отца, девочка наконец согласилась съесть вареное