Его глаза уже не были синими. Они казались черными, захваченными бушующей в них Тьмой. Такая же Тьма темными всполохами окружала всю фигуру Повелителя, иногда прикасаясь и ко мне. И тогда наслаждение, переполнявшее меня, почему-то становилось еще острее, еще нестерпимее…

Он не позволял мне опустить голову. И я будто со стороны наблюдала за разыгравшейся в спальне развратной сценой. Глаза в глаза. Тело к телу.

Не смотря на удовольствие, которое дарила мне наша близость, я понимала, что это было наказание. Эйтон наказывал меня. За то, что танцевала с другим. За то, что посмела вызвать его ревность.

***

Утром я проснулась одна, но половина постели, на которой спал Эйтон, все еще хранила тепло и запах его тела. Почему-то в груди возникло щемящее ощущение пустоты, словно мне не хватало чего-то. Неужели во всем виновато отсутствие демона? Светлые Боги, уберегите от соблазна! Я не должна влюбляться в него… Да что говорить о любви? У меня нет права испытывать к нему даже малую толику симпатии!

А я, как последняя дура, забываю обо всем на свете и бесстыдно наслаждаюсь запретной близостью. Даже те ночи с Оливером уже давно стерлись из памяти под умелыми ласками проклятого демона. Как-будто и не было у меня никого до него…

Застонав от бессильной злобы, прежде всего на себя саму, я заставила себя встать с кровати. И тут же мой взгляд зацепился за туалетный столик и остановился на зеркале над ним, ставшим непосредственным наблюдателем произошедшего здесь прошлой ночью разврата.

«Только у меня есть право владеть тобой», — услужливо подкинула память слова Повелителя, которые он буквально прорычал мне в ухо.

Боги, как же стыдно! Что бы подумала бабушка Энни, если бы узнала, во что я позволила себя превратить? Игрушка для исчадия ада! Она бы сказала, что я стала не лучше шлюх из таверны Джо. И была бы права.

— Ты никогда не узнаешь об этом, ба, — тихо поклялась, вглядываясь в свое отражение в зеркале. — Никогда не узнаешь, во что мне обошлась твоя жизнь.

Мэри, зашедшая в комнату, чтобы как обычно помочь мне одеться и уложить волосы, была непривычно молчалива и то и дело воровато оглядывалась по сторонам.

— Что-то случилось? — наконец не выдержала я.

Горничная снова посмотрела по сторонам, словно нас могли подслушать, и только потом, наклонившись, прямо к моему уху, зашептала. Так тихо, что мне пришлось затаить дыхание и напрячь все возможности своего слуха.

— Лорд Лагрейндж просил передать, что будет ждать вас в библиотеке за час до полудня. Но я… — девушка замялась, выпрямляясь, — я не уверена, что должна была говорить вам это. Вы же…

Она испуганно ойкнула и замолчала, не решившись сказать то, о чем мы обе, как и все обитатели замка, прекрасно знали. А, если у кого и оставались сомнения, то после вчерашнего бала, на котором я всюду сопровождала Повелителя, они рассеялись без следа.

Но сейчас мои мысли были далеки от всего этого. Я замерла, не в силах пошевелиться и, чувствуя, как кровь буквально стынет в жилах. Хвала Светлым Богам, что я уже сидела, иначе точно не удержалась бы на ногах.

— Миледи, с вами все в порядке? — забеспокоилась Мэри. Я бы тоже на ее месте испугалась. Из зеркала на меня смотрела мертвенно бледная девица с застывшим выражением отчаяния на лице. В гроб и то краше кладут.

— Все хорошо, — собственный голос показался чужим и скрипучим. Все же заставила себя натянуто улыбнуться. Мне еще завтракать за одним столом с демоном. А он, как известно, чувствует все мои эмоции. Хотелось верить, что за время общения с ним я научилась скрывать их хотя бы отчасти.

Поэтому, глубоко вздохнув в попытке успокоиться, я попросила Мэри нанести немного румян на мои щеки, чтобы спрятать нездоровую бледность, и только затем вышла из комнаты, чтобы отправиться на завтрак. Соблазн запереться в покоях и пропустить утреннюю трапезу был слишком велик, но что-то подсказывало, что такое поведение лишь вызовет у Повелителя еще больше подозрений, чем моя персона, излучающая беспокойство и страх. В конце концов, можно свалить все на испуг от его внезапной вспышки ревности после бала.

Простите меня, Боги! Кажется, я привыкаю врать и притворяться!

К моему удивлению, лакей, ожидающий за дверью, проводил меня не в привычную малую столовую, где до этого мы сидели вдвоем с Эйтоном, а в огромный обеденный зал. За длинным столом уже расположились все знатные обитатели замка, большинство из которых, разумеется, были демонами. Оставшаяся часть — темные маги — тоже не внушала достаточно доверия. Каждый из них был моим потенциальным врагом.

Повелитель восседал во главе стола, справа от него расположился Айрон, а место по левую руку пустовало. Мое сердце замерло на мгновение, когда именно этот стул лакей услужливо выдвинул для меня. Но, стараясь не привлекать лишнего внимания, я покорно села, не забыв метнуть недовольный взгляд в почему-то ухмыляющегося демона. Он что, поиздеваться решил?! Мало мне было внимания на балу! Теперь и на каждой трапезе будет выставлять на всеобщее обозрение, как личную забаву?!

В боку неприятно кольнуло. Я огляделась. Так и есть. Элеонора, сидевшая ближе к противоположному концу стола, сверлила меня злобным взглядом. Я поспешно отвернулась, но тут же встретилась глазами с оказавшимся прямо напротив младшим братом Повелителя. Он смотрел хмуро, исподлобья. Коротко кивнул в знак приветствия, но не проронил ни слова. По крайней мере, по отношению ко мне. С Эйтоном за время трапезы он чуть слышно о чем-то переговаривался.

Я же вяло ковырялась в тарелке, ощущая себя загнанным в ловушку зверьком, окруженным со всех сторон страшными хищниками. Разговоры и шум голосов сливались в непонятный гам, в котором невозможно было что-то различить.

К реальности меня вернула горячая ладонь Эйтона, сжавшая под столом мое колено. Я дернулась и испуганно огляделась. Но, казалось, никто вокруг не обращал на нас внимания. Никто, кроме Айрона. Который едва заметно нахмурился, когда его брат склонился ко мне.

— Практически все здесь ощущают твой страх и беспокойство, янтарная, — прошептал Эйтон. И уже привычное тепло от его голоса разлилось по всему моему телу. — Успокойся. Когда я рядом, тебе нечего бояться.

Я криво улыбнулась и кивнула. Про себя подумав, что это лишь до тех пор, пока Лагрейндж-младший не выложит своему старшему брату всю правду о своем знакомстве с