Я уже наизусть его слова, наверное, выучил. Вот ведущий начинает накачивать публику. Вот Шварц запускает руку в стеклянный барабан, в котором осталось всего четыре шара. Вытаскивает первый, передает ведущему.

– Итак, первый участник сегодняшнего боя номер 12... Это Шиша!

Сердце замерло на мгновенье, и, тут же, пустилось в дикий галоп. Все-таки это свершилось. Мой выход!

Глава 15

Скрежетнул засов в двери моей каморки и я на деревянных ногах выхожу наружу. Подскочивший сбоку Додик подает мою пику. Приняв оружие я послушно иду в центр арены.

– Вторым участником сегодняшнего боя становится... Становится... Номер 3! Это Гера! - вопит ведущий восторженным голосом, словно он только что миллион в лотерею выиграл. - Итак, Шиша против Геры! Да пусть победит сильнейший!

Гера, это хорошо. Гера - это лучший вариант из возможных. Ни с Грекой, ни с Мослом мне встречаться жуть как не хотелось бы. А Гера - это нормально. Повезло. Только надо не забывать, что тут грязно играют и, вполне могут попытаться отвлечь меня. Нука... Пока этот обдолбыш получает свою шипованную дубинку (а Гера в последнее время постоянно под кайфом. Настоящего героина не найти, но август... Маки цветут. Что они там из головок делают, хрен его знает, но Гера все эти дни угашенный), я бегло осматриваю трибуны. Так и есть. Сова, скрытая до поры спиной Кержака, сидит в первом ряду. Заметил ее только в тот момент, когда начальник Колизея привставал, отдавая какое-то приказание своим помощникам. Тогда-то я и заметил.

Коротко ободряюще кивнув ей, я повернулся в сторону своего противника, постаравшись выкинуть её пока из головы. Не реагировать! Ни на что не реагировать за пределами арены. Есть только я и Гера.

Гера опять под кайфом. Мутные глаза с трудом фокусируются на мне. Ну, по крайней мере, на ногах стоит. А то, что обгашенный... Это, одновременно, и хорошо и плохо. Хорошо, потому что реакция у него в таком состоянии ни к черту. А плохо - потому, что и боли он тоже не почувствует. И там, где другой рухнет на землю, подвывая от боли, этот продолжит сражаться, даже не заметив раны. Вот и посмотрим что окажется важнее.

Зрелищного боя не получилось. Гера прямолинейно попер на меня, постаравшись отбить своей дубинкой выставленную мной ему навстречу пику в сторону. Но я отшагнул на полшага назад и вернул копье в прежнюю позицию, и, даже, больше. Резко выпрямив руки, я делаю резкий выпад в его сторону. И, попадаю! Сразу же. Он, даже, не пытался увернуться или взять защиту. Граненое, как старый штык, острие легко входит ему между ребер. Если широченное, как лопата, лезвие глефы у Хиросимы вчера распластало живот её противника напрочь, то моя пика даже крови почти не дала.

А Гера-то, похоже, даже и не понял, что он уже убит. Не чувствуя боли, он попытался дотянуться до меня, наваливаясь в мою сторону и буквально, насаживаясь на копье. Вот острие уже вышло из его спины, а всё тянется вперёд ко мне. Так, глядишь, он по древку и до меня доберется. С него станется: вон, его дубинка уже в считанных сантиметрах от моей руки, сжимающей копьё, просвистела. Нужно с ним что-то делать.

Что я ещё мог сделать в такой ситуации? Только навалиться на древко, в сторону, заваливая противника на землю. Это удалось без особого труда. Ноги у него и так уже начали заплетаться. А свалив, нужно было лишь удерживать его в горизонтальном положении, не давая подняться и дождаться, когда он, наконец, испустит дух. Благо, барахтается он уже совершенно неосмысленно и всё слабее и слабее. Через минуту, наконец, затихает.

Я выдергиваю копье из тела. Не то, чтоб я хотел покрасоваться, но мне элементарно нужно чем-то было занять руки, чтоб был не так заметен их тремор. Да и третья точка опоры не помешает тоже. Колени тоже подрагивали. Это был не страх. Какой уж тут страх, когда всё уже закончилось? Это просто переизбыток адреналина в организме.

Так что, оперевшись на свое копье, я, первым делом, нашёл взглядом Сову на трибуне, глядящую на меня расширенными глазами и успокаивающе кивнул ей головой. Мол, все в порядке. А потом перевел взгляд на Шварца. Я лишь хотел убедиться, что он помнит насчет нашего уговора с ним насчет Совы. Он же обещал её отпустить, если я выстою хотя бы в первом бою. Я свою часть сделки выполнил.

Вот только, похоже, окружающие приняли мой взгляд за вызов Шварцу. Вот, мол, какой я. Несгибаемый. «Где твои бойцы? Подавай ещЁ».

А может это все лишь показалось мне. По крайней мере, Шварц, увидев мой взгляд, откинулся на подушках и, пару раз, свел вместе свои пухлые ладошки. Типа, «похлопал». Я же, наклонив голову, несколько секунд смотрел на него, а потом, коротко кивнув, отпустил упавшее на песок копье, развернулся и ушЁл в свою каморку.

Ночью уснуть получилось далеко не сразу. Вот, вроде, и усталость есть (вчерашняя, такая же полубессонная ночь сказывается), а уснуть - фигу. Перенервничал. Не каждый день дерЁшься до смерти.

Нечто подобное я испытывал, когда меня сбила машина на пешеходном переходе. Повезло тогда, что скорость у неЁ была невелика, так что обошлось без травм. Ободранные колени и разлетевшийся по всему перекрестку пакет с продуктами не в счЁт. Вот тогда, вернувшись домой, я так же - не мог уснуть. Вроде, всё и позади, и все благополучно закончилось, а потряхивало меня ещё несколько часов после этого. Снаружи я, вроде, спокоен и, даже, слегка ироничен, а сердечко всё равно постукивало неровно. Так и здесь.

Здесь же, к этим переживаниям добавлялись мысли о Сове. Что там Щварц, кичащийся своей "честностью"? Отпустит её или опять найдет как обойти собственное обещание? По идее, она стала свободной сразу, как Гера испустил дух на арене. Но на ночь глядя вряд ли её куда выпустят. Тем более, что мне обещали, что смогу проконтролировать её уход.

А может, наоборот - выставили её сразу же, но так, чтоб её кто-нибудь другой тут же поймать смог? А что? Запросто. Шварц свою часть сделки выполнил. Отпустил. А что её по новой поймали, так он же, вроде как, и ни при чём. От этой сволочи запросто подобного поведения можно