вздрогнув, медленно поползла вперед, ломая оставшиеся ветки и вминая ошметки и камни в вязкую глину. Протиснувшись через расчищенное взрывами место и проехав десяток метров, бронетранспортер вновь остановился.

На технику было страшно смотреть — с одной стороны отсутствовало колесо, с другой от покрышки осталось одно название, корпус был весь заляпан грязью, засыпан ветками. Задняя часть побита пулями, содрана краска, все шины подспущены. Один движок сдох, судя по всему, окончательно. Про кучу других неисправностей, можно было даже не говорить.

И все же, несмотря на все это, машина еще была на ходу. Живучая, не зря же на нее румыны глаз положили — военная техника СССР пользовалась уважением во всем мире. Безусловно, с поврежденным передним колесом маневренность стала заметно хуже, но «перекидывать» колеса в складывающихся условиях не было ни времени, ни возможности.

— Все! Отходим! — по ущелью прокатился крик капитана Игнатьева.

Начали организованное отступление.

— Кэп, заминировать бы проход! — предложил я, проанализировав обстановку. — Это задержит их!

Капитан кивнул. Поискал взглядом Корнеева.

— Шут⁈ — громко спросил он. — Проход заминировать сможешь?

— Мин нет! — мрачно отозвался тот, качая головой. — Взрывчатка ушла на расчистку дороги! Только гранаты остались. И мина ОЗМ-4, противопехотная, но толку от нее мало. Судя по всему, она неисправна.

— Хреново! — с досадой отозвался я, окинув взглядом ущелье. — Было бы хорошо подорвать скалу так, чтобы либо тут все завалило к чертям, либо мины поставить так, чтобы осколками посекло живую силу. Они нам плотно на хвост сядут, никуда мы с грядки не денемся!

И стоять нельзя, дорога каждая секунда.

— Зараза… Все, отходим! Отходим!

Грамотно, прикрывая друг друга, короткими перебежками, группа начала сниматься с позиций и звеньями откатываться назад, к пробитому в ущелье проезду. Один за другим, работали парами. Часть ущелья затянуло пороховыми газами, от которых щекотало в носу, хотелось чихнуть. Он гулкого грохота, стрельбы и шума кружилась и гудела голова. Практически вся группа была в кедах, которые давно промокли, к ним налипала глина. В самих кедах чавкало, было мокро и неприятно. Поскользнуться на влажных камнях — раз плюнуть. Иногда свистели пули — духи пытались понять, сколько нас и чем вооружены, а потому с их стороны шла разведка боем. Пока безуспешно и не организовано, но с каждой минутой обстановка менялась.

— Валим, валим отсюда! — мимо меня проскочил Урду, перезаряжаясь на ходу.

Распахнулся люк десантного отсека — часть бойцов ринулась туда, часть сверху, прямо на броню. Пару раз короткими очередями огрызнулся ДШК — теперь стрелял Док. Я влез в салон последним и вдруг увидел Шерстнева. Тот смотрел на меня странным взглядом.

— Громов, я слышал, что вы хотите ущелье заминировать? Вот, держи! — он протянул мне МОНку. — Это та самая, что вы нам оставили перед тем, как совершить побег. Не пригодилась!

— Да ладно! — вырвалось у меня от удивления. — Отлично! Очень кстати!

Я высунулся обратно, прикинул в голове маршрут. Обстановку. Нормально.

— Женька, жми потихоньку! — крикнул я. — Я быстро!

— Стой, куда⁈ — рявкнул Урду, глядя мне в спину.

На какой-то яме, я вывалился наружу, при этом больно ударившись локтем обо что-то твердое. Рядом со мной шмякнула по влажной грязи пуля. С колена вскинув автомат, я двумя одиночными снял одинокого слишком самонадеянного духа, забравшегося на камень. Тот был вооружен однозарядным карабином, поэтому второй раз выстрелить уже не успел.

С брони кто-то дал очередь, сняв еще двоих неосторожных душманов.

Едва они поймут, что БТР пошел дальше, то бросятся за нами по пятам, как раз через этот самый проход. Именно поэтому я и решил поставить здесь последнюю оставшуюся у нас мину направленного действия. Если все сработает, то хорошо посечет осколками, нужно только поставить ее так, чтобы захватывала как можно больший угол для массового поражения целей.

Такую точку я приметил сразу — небольшой каменный выступ, прямо на мелководье. Бросившись туда, я ловко установил мину на ножки, выставил в нужном направлении, вдавил ее в грязь. Торопливо вытянул трос — там его было метра три, но этого должно было хватить. Прицепив его к бревну с противоположной стороны так, чтобы он был скрыт водой, я убедился, что все получилось как надо. Теперь первый, кто пробежит здесь, непременно зацепит скрытый трос. Сработает взрыватель и все духи, что будут находиться в центре прохода, неминуемо попадут под направление взрыва, а там шансов не превратиться в дуршлаг, не много. А, соответственно тот, кто зацепит трос — сам не пострадает.

ТАБ-77 уже тронулся — из десантного отсека торчала голова Шута, готового прикрыть меня из автомата. Парни на броне, тоже были готовы.

— Гром, живо обратно! — закричал Игнатьев, но из-за внешнего шума и грохота стрельбы, я почти ничего не понял. Определил наугад.

Закончив с миной, пригнувшись, я бегом бросился обратно, но внезапно Корнеев заорал: — Макс, ложись!

Послушно шлепнувшись в воду, я растянулся прямо на камнях. Промок моментально. Позади меня послышалась стрельба. Коротко рыкнул ДШК — троих духов с автоматами срезало, будто сорняк косой.

— Пошел, можно!

Вскочив, я шустро бросился вдогонку. Оттолкнувшись от камня, я буквально с разбегу запрыгнул на покрытую грязью броню. Едва не слетел с нее, но меня вовремя ухватил за руку прапорщик Лось и втащил обратно.

Дальше наш железный зверь резко ускорился, через несколько секунд пробитый среди горы намытого мусора проход скрылся за поворотом ущелья из виду. Река постепенно пошла вправо, уходя дальше на восток. Там наш бронетранспортер бы уже не прошел — слишком тесно, да и камней было много. Все видимое впереди нас пространство, часть все того же ущелья, начало резко подниматься в гору. Даже не смотря на многочисленные препятствия в виде камней, трещин и низкорослых деревьев, для бронетранспортера пока еще было проходимо, однако даже намека на дорогу тут не было. БТР мог наткнуться на серьезное препятствие и встать в любой момент.

— Горючки сколько осталось? — проворчал Игнатьев, перебравшись ближе к водителю.

— Совсем мало! — отозвался Смирнов. — Румын прожорливый, зараза! Вроде один движок, а кушает как за два! Экономнее уже никак! Кэп, может, подтолкнете⁈

— Сам справишься! — невесело усмехнувшись, ответил Игнатьев. — Выжимай, все, что сможешь!

— Понял!

Я обратил внимание на то, что Герц прямо в движении возился с радиостанцией. В какой-то момент, тот как-то странно обрадовался.

— Что там у тебя?