— Почти тринадцать лет, — ответил Юн Донджин.

— Нормально, — кивнул головой старый чеболь.

— Но господин, это же неприлично…

— Юн Донджин, ты давно на улицу выходил? Я вот постоянно смотрю в окно, пока еду в офис, — с улыбкой ответил старик. — Девушки уже не те. Скороспелые стали, распущенные. Постоянно вижу оголенные плечи летом! Или посмотри на Пак Сумин. Совсем с ума сошла! Понесла от какого-то безродного выродка. Да даже не от южанина! Беглеца из Ибука где-то откопала… Так что это будет отличное предложение. Пока эта девчонка не разгуляется, выйдет замуж за уважаемого человека своего круга. А Пак Минхо спокойно воспитает ее как прилежную жену. Тем более, сын говорил, что Чо Сын Хо поднимал с ним этот вопрос, его все устраивает.

Юн Донджин ничего не ответил. Такая разница в возрасте — крайне неприлично. Жениться должны ровесники. Хватает и того, что мужчины умирают раньше женщин, оставляя тех доживать в одиночестве еще десяток лет. А тут совсем кошмар! Восемнадцатилетняя девочка и Пак Минхо, которому к тому моменту будет уже за тридцать… Но господину виднее, спорить на эту тему Юн Донджин не хотел, тем более тот же Мун Джин был старше его дочери почти на восемь лет и у него не было претензий к возрасту будущего зятя. Больше Юн Донджина волновала, конечно же, его судимость, но и с этим господин обещал помочь.

— Что думаете делать с северянином? — задал давно волнующий его вопрос Юн Донджин.

Старик задумчиво сделал глоток кофе, чуть прищурился от удовольствия.

— А думаешь, надо что-то делать? — задал в ответ каверзный вопрос старик.

Каверзным он был, потому что Юн Донджин слишком хорошо знал своего господина. Так просто ситуацию чеболь не отпустит — северянин был тем якорем, который тащил за собой Пак Сумин. А отпускать внучку из семьи Пак Ки Хун не собирался, он однозначно это дал понять и на последней встрече, и в некоторых прошлых беседах.

— Я просто не считаю, что линия с судом за стрельбу и большим сроком лучшее решение, — начал мужчина. — Все же, орудие преступления попало к северянину при сомнительных обстоятельствах, и если Пак Сумин найдет толкового юриста, они сумеют раскрутить эту ситуацию. Кроме того, этот мальчишка может потянуть за собой и Мун Джина, выставив его соучастником.

— А там тропинка выведет и к твоей стрельбе по зятю, — кивнул головой Пак Ки Хун. — Я помню это, Юн Донджин. И можешь не беспокоиться, я не буду создавать для тебя и себя подобных проблем. Никто северянина за стрельбу судить не будет, я уже распорядился, чтобы это дело сбросили на тормозах все вовлеченные структуры. Шумиха нам ни к чему.

Пак Ки Хун откинулся назад и, поставив чашку на живот, задумчиво окинул взглядом комнату.

— Я уже все продумал, и у меня будет для тебя пара заданий, друг мой, — после небольшой паузы начал старик. — Первое, поговори с дочерью, пусть съездит в тюрьму на свидание и поговорит со своим женихом.

— О чем? — тут же напрягся Юн Донджин.

Пак Ки Хун удивленно вскинул бровь, после чего рассмеялся.

— Ох, заботливого отца видно сразу! Не волнуйся, твоей дочери нужно будет просто убедить Мун Джина в том, что она для него — на первом месте. Прямо как в Пусане. Пусть накрутит его, наговорит всякого… Поговорит о детях, например. Уверен, Мун Джин хочет сделать тебя дедом. Пусть добьется того, чтобы твой зять в нужный момент сделал шаг в сторону и лишний раз не рисковал. Вот какой должен быть посыл. Ми-ян справится?

— Конечно, — кивнул Юн Донджин. — Это первое. Что второе?

— Второе… Съезди к этому псу, Ма Донгу, — прищурившись от злости, едва не прошипел Пак Ки Хун. — Этот китаец мне крупно задолжал еще полгода назад, пусть теперь расплачивается. Попросит денег — дай, но убедись, чтобы он взялся за работу. Северянина нужно кончать, наверняка и без ошибок.

— Я все устрою, господин, — кивнул Юн Донджин, вставая со своего места. Если Пак Ки Хун не назвал точных сроков, то приступать нужно немедленно.

— А, друг мой, едва не забыл! — уже в спину своему советнику крикнул Пак Ки Хун.

— Да, господин? — Остановился Юн Донджин.

— Третье дело. Найди контакты администрации тюрьмы. Нам нужно будет получить доступ к телу для опознания, — сказал старик.

— Будет сделано.

Когда Юн Донджин ушел, Пак Ки Хун сам себе налил еще кофе. Видел бы это его врач — устроил бы истерику. Но чеболь всегда делал то, что считал нужным, а вторая чашечка кофе — просто необходима.

Опознание было самым важным этапом. Родителей Пак Сумин так и не нашли, так что на похоронах в землю опустили пустые гробы. У младшего сына Пак Ки Хуна даже нет нормальной могилы, лишь фикция, ширма. Но встретиться лицом к лицу со смертью Пак Сумин все равно придется. В момент, когда она увидит холодное тело северянина, Пак Сумин окончательно повзрослеет, окончательно осознает скоротечность человеческой жизни и свое место. Осознает, как ей повезло — стоять рядом с покойником, а не быть тем, кто лежит на железном столе.

Это будет для нее серьезным потрясением, Пак Ки Хун это знал. И ему было почти жаль эту девчонку с горящими глазами. Но она — часть семьи Пак, а значит, она должна жить соответственно своему положению. Которое дает не только привилегии и богатство, но и возлагает многие и многие обязательства. И для того, чтобы выполнять свои обязанности члена семьи, ей буквально придется похоронить свое прошлое. Метафорически и буквально. Очиститься от блуда юности и наконец-то начать делать то, что ей говорят старшие.

Только так и никак иначе.

* * *

Накануне Гю Чон неплохо посидел в баре, так что сейчас мучился от легкой тошноты и головной боли. Последний «олд фэшн» точно был лишним: от стакана крепкого алкоголя, смешанного в идеальных пропорциях, агента национальной разведывательной службы буквально размазало. Причем размазало настолько надежно, что на работу сегодня пришлось ехать не на собственном автомобиле, а брать такси, потому что Гю Чон не мог понять, это у него похмелье такое жесткое, или же он до сих пор был немного пьян.

Уже мечтая о том, как на обед он возьмет большую тарелку острого