Эти беседы, направленные на восстановление участия, также привели к тому, что Томас вновь вступил в контакт с теми ценностями, смыслами и принципами, которые, как он убедился, объединяли его с матерью. По мере того как эта связь становилась более насыщенно описанной (за счёт определённых «археологических исследований», раскопок в его родительской семье), у него сформировалась способность вызывать чувство присутствия матери в своей жизни, и это очень сильно поддерживало его. Это было противоядием по отношению к чувствам опустошённости, никчёмности и отчаяния, которые захватывали его жизнь в течение столь долгого периода времени. Именно в контексте этих бесед Томас внезапно осознал некие новые возможности, замаячившие на горизонте его жизни. Через некоторое время он стал реализовывать эти возможности. Он также познакомился с тётушкой, которая была троюродной сестрой его матери и с которой его мать дружила в молодости. Томас испытал восторг, глубокое чувство радости, выстраивая отношения с тётушкой, и семья тётушки взяла его к себе.

На рисунке 3.2 изображена разметка первой беседы с Томасом, направленной на восстановление участия.

Заключение

В этой главе описаны некоторые идеи, которые влияют на облик бесед, направленных на восстановление участия. Эти беседы могут стать противоядием по отношению к изолирующему пониманию идентичности, которое столь интенсивно проявляется в современной западной культуре. Когда жизнь рассматривается как объединение людей, как клуб с многочисленными участниками, когда мы вводим приёмы, основывающиеся на идее, что идентичность создаётся за счёт влияния значимых фигур из прошлого и настоящего, это открывает разнообразные возможности для реконструкции идентичности в контексте терапевтических бесед.

Рассказав истории моих бесед с Джессикой, а также с Томасом, Джульеттой и её семьёй, я попытался дать детальное представление о том, какая форма терапевтического расспрашивания связана с картой восстановления участия. Я также описал подготовительную работу, которая временами бывает необходима, чтобы начать такую беседу. Во многих случаях только после серьёзной подготовки люди обретают способность пересмотреть свои отношения со значимыми другими, фигурами из прошлого и настоящего.

За много лет, что я встречаюсь с людьми и разговариваю с ними о тяготах их жизни, метафора восстановления участия в клубе сильно затронула мою жизнь, хотя и очень по-разному. В частности, эти беседы побудили меня более подробно пересмотреть свою жизнь, поразмышлять о моей связи со значимыми фигурами прошлого, о том, какой вклад они внесли в мою жизнь и работу. Это также привело к насыщенным, богатым беседам с моими родными, близкими и друзьями, и эти беседы открыли возможности для пересмотра состава моего собственного жизненного клуба. Я постоянно работаю с метафорой восстановления участия, и это привело к гораздо более полному осознанию того, какую роль люди, обращавшиеся ко мне, играют в развитии моей работы. Это позволило мне лучше понять, в чем, собственно, заключается моя работа, если описывать её в терминах того, что для меня важно в жизни. И конечно, это очень поддерживало меня.

Глава 4. Церемонии признания самоопределения (работа с внешними свидетелями)

Структурирование терапевтических сессий как церемонии признания самоопределения (definitional ceremony) обеспечивает контекст для насыщенного развития историй. Эти церемонии — ритуалы признания и положительной переоценки жизни людей (по контрасту со многими ритуалами современной культуры, которые выносят суждение и принижают человеческие жизни, унижают людей). Жизнь людей часто сравнивается с социальными нормами, и в результате выносятся негативные суждения: люди оцениваются как неадекватные, некомпетентные, несостоятельные. Церемония признания самоопределения предоставляет людям возможность рассказать или показать, сыграть историю своей жизни перед аудиторией тщательно подобранных внешних свидетелей. Эти внешние свидетели откликаются на истории посредством пересказов, выполняемых в рамках особой традиции признания.

Отклик внешних свидетелей не основывается на современных практиках «аплодисментов» (комплиментов, выделения сильных сторон, поздравлений и т. д.). Они также не основываются на практиках профессиональной оценки и интерпретации. Внешние свидетели не должны формулировать собственное мнение, давать советы, заявлять о чем-то, рассказывать назидательные истории, из которых можно сделать нравственный вывод, притчи или басни. Вместо этого внешние свидетели вовлекают друг друга в обсуждение того, каким образом те или иные слова и выражения, те или иные аспекты истории, которую они услышали, привлекли их внимание. Они обсуждают, какие образы возникли у них, когда они услышали эти слова и выражения, какой личный опыт откликнулся, срезонировал, отозвался, вспомнился, а также то, каким образом их жизнь оказалась затронута этими выражениями, куда это их теперь ведёт и что они могут из этого для себя вынести.

Во время пересказов историй внешними свидетелями то, что люди ценят, признают в жизни, представляется заново таким образом, что вызывает сильный резонанс и признание. В дополнение к этому именно благодаря пересказам люди получают возможность прочувствовать, что их жизни соприкасаются, связаны с жизнями других людей. Это существенно уплотняет, делает более видимыми и осязаемыми противосюжеты — иные, открывающие больше возможностей линии развития жизни людей.

Элисон, Фиона, Луиза и Джейк

Как-то раз в пятницу, часов около четырёх дня у меня был перерыв между сессиями, и наша администратор спросила меня, смогу ли я ответить на звонок молодой женщины, сказавшей, что долго она меня не задержит. Я взял трубку и... лучше я перескажу наш телефонный разговор.

Элисон: Майкл, привет! Это Элисон. Не знаю, помнишь ты меня или нет, я к тебе ходила с мамой и папой некоторое время тому назад. На самом деле, давно уже.

М.: Элисон, а фамилию не назовёшь?..

Элисон: Джонстон, я Элисон Джонстон. Я к тебе ходила по поводу...

М.: Лет десять тому назад?

Элисон: Ага. На самом деле, около двенадцати. Мне было пятнадцать, а сейчас двадцать семь.

М.: У тебя ещё брат есть, примерно на пару лет старше, он тогда лёгкой атлетикой занимался.

Элисон: Точно, точно! Значит, ты меня помнишь!

М.: Элисон, я рад тебя слышать спустя столько лет!

Элисон: Ну, я уже давно собиралась позвонить, знаешь, просто рассказать, как дела. Сейчас всё в жизни хорошо, и я просто подумала, что, может быть, тебе хочется знать...