Разговор идет с трудом, больше всего мне хочется выскочить из этой комнаты и вернуться к сыну и сестрам. А лучше забрать детей и устремиться на поиски нового жилья. Свечи имели успех и теперь я знаю, как их продвигать. При должном старании дело может стать золотой жилой.

— Лилия, ты не помнишь, потому что забыла, или потому что это прошлое не твое? — тихо произносит Роберт.

Я вздрагиваю и с запозданием понимаю, что выдала себя. Выдала себя испуганным еле слышным всхлипом, паникой, мелькнувшей в глазах.

Но Роберт спросил так неожиданно.

Черт, Лена, ты должна была понять, что он догадается.

Я подскакиваю на ноги и собираюсь покинуть комнату, но Роберт настигает меня у дверей и, схватив за талию, ставит к книжному шкафу. Нависает сверху и я отворачиваю лицо.

— Я прав, да? Ты не моя жена, — хрипло шепчет он, но я не отвечаю.

— Не отпирайся, не надо, — его горячее дыхание обжигает кожу. — Я не причиню тебе вреда. Ты — истинная.

Последние слова действуют не хуже холодного душа и я широко распахиваю глаза. Мысли проясняются.

— Разве истинность что-то значит? Это ведь суеверие, пережиток…

— Это не пережиток. Это редчайший дар и я в замешательстве, Лилия. Я не знаю, как с этим быть, — он склоняет тяжелую голову мне на плечо и я жмурюсь.

Ощущения яркие настолько, что сердце бьется через раз, как у молоденькой девушки.

— Ты пришла в Дургар семь лет назад, да? — все так же хрипло спрашивает Роберт, а у меня от его губ горит плечо.

Он молодой, горячий, сильный. Моя женская сущность тянется к нему. Но в сердце живет страх перед неизведанным и чуждым.

Молчу и качаю головой. Признаваться страшно.

— Ни один волос не упадет с твоей головы, Лилия, — он смотрит мне в глаза. — Но я имею право знать правду. Где моя настоящая жена?

— Она осталась вместо меня… в моем мире, — все-таки решаюсь и признаюсь. — У нее был рубин. Тот, который вы ищите.

Роберт выпускает меня из объятий и отступает на шаг.

— Значит, семь лет назад?

Я киваю.

— И пространственные разработки, получается, она забрала? Я думал, Кайен передал их короне. Но они нигде не всплыли за все последние годы.

— Возможно. Лилия не захотела делиться информацией, — лицо горит и я растираю щеки ладонями. — Она подловила меня в плохой момент, когда я не могла сопротивляться.

Почти падаю на диван у окна и обхватываю себя руками. Болезненные воспоминания наваливаются, мешая дышать.

— Она бросила на тебя новорожденного Эрика? — Роберт запускает пальцы в волосы на затылке и тяжело дышит.

— Вы не посмеете разлучить меня с ним! — боль из сердца вырывается криком, но я не представляю, как быть. Как бороться?

Поднимаюсь на ноги и встаю перед драконом, который поворачивается ко мне с ошалелым выражением на лице.

— Ты не понимаешь? — спрашивает он и я замираю, пугаясь этой простой фразы.

— Я не мать Эрику, но я растила его. Защищала от вашего жестокого мира. Старалась вырастить порядочным человеком.

Роберт мотает головой.

— Эрик не человек, — тянет он. — А ты, не Лилия. Ты истинная дракона.

Он тяжело и хрипло выдыхает и распускает шейный платок.

— Я никуда не отпущу тебя, ты мое сокровище, — рыкает отрывисто.

Отшатываюсь и прижимаю руку к груди. Не это я ожидала услышать от Роберта. Он что, действительно мыслит как… сказочный дракон?

Но мы же живем в просвещенном Дургаре, хоть и магическом, но вполне рациональном.

— Не верю, что вы говорите это всерьез.

Окончательно теряюсь, но стараюсь не поддаваться панике.

А Роберт щурится и подходит к корзинке.

— Самсон красными нитками что-то дает понять Лилии. Это тайный знак.

— Что вы решили насчет меня, милорд? — спрашиваю я и снова усаживаюсь на диван.

Теперь я ощущаю апатию, навалившуюся неожиданно, огромным монолитным камнем. Слишком уж ясно понимаю, что стала жертвой обстоятельств. Мне некуда идти и мне не дадут забрать Эрика.

— А что тут можно решить? Я же сказал, — пожимает он плечами, возвращается за стол и в задумчивости перебирает нитки. — Теперь Лилия — ты. Этого уже не изменить. И ты — истинная.

Снова замкнутый круг. По закону я Лилия и даже все еще могу претендовать на Кохэм? При определенных усердии и наглости отсужу его у Роберта, но Эрика он отнимет.

Мысли в панике мечутся, предлагают бежать, выкрав сына. Но разве новые скитания это то, что нужно маленькому мальчику, и так хлебнувшему горя?

А сестры? Я приняла ответственность за них и теперь должна торговаться с драконом. Я почти готова уступить ему себя, если он потребует.

— Лилия, — выдыхает Роберт. — Как же с тобой сложно. Видимо, придется пояснять. Я догадался, что ты не моя жена. Собирался отдать Кохэм в благодарность за спасение Эрика, но сына потом увезти. Теперь же… теперь я не отпущу тебя, потому что ты больше, чем жена. Мой долг оберегать тебя.

Я вскидываю голову.

— Мы еле знакомы, — короткая фраза вырывается из груди стоном.

Он заставит меня делить с ним постель?

Глаза Роберта темнеют и напоминают черные омуты. Мои слова, словно брошенный камень, вызывают в них бурю, природа которой мне не понятна. Я только и могу, что ёжится под напором чужой, драконьей энергии.

— Я не трону тебя против воли, — говорит он. — Нам обоим нужно время. Для меня ты мать Эрика и заслуживаешь уважения. Я не оскорблю тебя темной похотью, что тянет дракона к избраннице. Я дам нам время узнать друг друга ближе, Лилия.

— Вы…

— В книгах об истинности