Шрифт:
Закладка:
"Никогда раньше не слышал такого невероятного потока глупости", - подумал Монтгомери.
Если бы не демонстрации Норкросса, которые все еще требовали объяснений, он бы немедленно сдался и вызвал Доджа, чтобы тот навел здесь порядок. Он с опаской смотрел на панели Зеркала, когда Вульф начал щелкать тумблерами управления - это был не тот страх, о котором говорил Вульф, он боялся, что дальнейшие операции с непонятным механическим гипнотически-психоаналитическим устройством, могут повредить его мозг. Теперь он жалел, что не принял предложение Доджа отправить в Институт Спиндема. Ему не нравился психиатр, но он чувствовал, что в данной ситуации его совет был бы ценным и помог защитить его психику.
Вульф протянул ему маленький шлем, похожий на те, которые Монтгомери уже видел.
- Вы можете прямо сейчас попробовать поработать с Зеркалом столько, сколько пожелаете, или уйти и забыть обо всем, что мы вам рассказали.
На лбу Монтгомери выступил пот. Он хотел, чтобы у него было право выбора, и думал о Додже и возможном повышении, которое обязательно состоится, если он сможет довести свое расследование до конца.
- Я попробую, - сказал он. - Что я должен делать?
- Просто наденьте это и постарайтесь успокоиться. Вы можете лечь или сесть в мягкое кресло. Когда вы закончите свой опыт, просто снимите шлем, и цепи зеркала автоматически отключатся.
Он помог Монтгомери надеть шлем. Майор сел в кресло и откинулся на спинку.
- Ничего не происходит, - сказал он. - Должно быть, что-то не сработало.
Вульф улыбнулся.
- Не беспокойтесь. Все в порядке. Когда закончите, жду вас в офисе, если, конечно, захотите вернуться.
Он вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Монтгомери сидел в кресле, ругаясь про себя последними словами.
Как его вообще удалось втянуть в это дело?
IV
Монтгомери напряженно сидел не менее пяти минут, сжимая пальцы и ожидая какого-нибудь необычного воздействия от аппарата. Время шло, но ничего не происходило, и он позволил себе немного расслабиться. Похоже, хваленый механический гипноз на него не подействовал, он не поддался попытке убедить его, что он пятизвездочный гений, пока еще непонятый и недооцененный. Он думал о том, сколько времени следует просидеть с этим шлемом на голове, прежде чем можно будет вернуться в отель и доложить Доджу о своем неудачном опыте.
Конечно, будь на то его воля, он никогда больше не стал бы отчитываться перед Доджем. Додж был администратором и болтуном, который практически ничего не знал об исследовательских проектах, которые ему приходилось организовывать. Для него всегда было важнее, чтобы шестой кузен сенатора Грэма был назначен руководителем исследования, которое было выше его понимания, чем найти способ уменьшить размер "XB-91".
Но, с другой стороны, он сам один из них. Более того, всегда считал, что его должность выше, чем у инженеров, выполняющих фактическую работу. Но на самом деле он был всего лишь мелким чиновником из офиса в модном костюмчике.
Он резко сел. Что, черт возьми, происходит? Что за странное сравнение? Он занимал важный пост - очень важный пост. Без его координирующих усилий "XB-91" не был бы построен, по крайней мере, еще год. Любой может размахивать дирижерской палочкой, но, в данном случае, требовался человек, разбирающийся в технике и обладающий административными способностями...
Его мысли на мгновение замерли в замешательстве, словно попали в водоворот. Монтгомери закрыл глаза, вновь и вновь возвращаясь к обдумыванию той ключевой роли, которую он, офицер связи, играл в создании "ХВ-91". Он должен был цепляться за эту идею. Это вдруг стало чрезвычайно важным.
А потом все исчезло. Он почувствовал, как изнутри поднимается приступ паники. Все выглядело так, словно он пытался дотянуться до чего-то потерянного и навеки недоступного ему. Но оно исчезло, и он мельком увидел то, что осталось.
Он был не просто таким же, как Додж, он был намного хуже. Он старался изображать из себя инженера. Додж, по крайней мере, не притворялся.
Да, у него был диплом инженера, но инженером он так и не стал. Он знал формулы и мог найти нужную информацию в справочниках, но любая новая сложная проблема, о которой не было написано ранее, повергала его в панику. Никто из подобных ему администраторов, которые тратили свое время на то, чтобы втолковывать настоящим инженерам, что тем нужно делать, не смог бы выполнить эту работу самостоятельно, если бы она была им поручена.
Он был так близок к настоящей работе. Его обучение прошло успешно, и он выбрал работу себе по силам, решив заняться связью с НИОКР. Он должен был гордиться своей ролью. Ничего другого у него никогда не было...
А теперь он лишился даже этого. Раньше ему удавалось врать себе и не признавать, что он был всего лишь фальшивкой, бесполезным человеком, скрывающим свою бесконечную некомпетентность. Он наклонился вперед, закрыл лицо руками и заплакал.
Паника постепенно утихла, и в нем стал медленно просыпаться безотчетный гнев. Он смотрел на Зеркало, словно впервые осознав, что машина имеет какое-то отношение к обрушившемуся на него оскорбительному осознанию.
Он почувствовал, что шлем все еще на голове, одним движением сорвал его, и вдребезги разбил, запустив прямо в метровое лицо на экране. Гнев только усиливался, теперь ему захотелось разгромить все это заведение. Конечно, Додж сделает это лучше, подумал он с явным удовлетворением. Когда придет время, он, Додж и Спиндем обязательно разнесут эту Школу в клочья.
Монтгомери тихо вышел из комнаты. За ним никто не наблюдал, когда он покинул территорию Института и пересек улицу, направляясь к своей машине. Он вернулся в отель и немедленно позвонил полковнику Доджу. Ему ответили сразу.
- Это Монтгомери, - сказал он. Они подключили шифратор, и он продолжил. - Сегодня я впервые побывал там, внутри. Думаю, что пришло время подключить Спиндема.
- Минутку, я хочу, чтобы доктор это услышал.
Раздался щелчок, и на мгновение воцарилась
