— Так звать-то тебя как?

— Яда, — ответила просто. Качать права не имело смысла, оставалось только плыть по течению.

— И откуда будешь такая?

— Малые собаки, деревня, — брякнула первое, что в голову пришло.

— Не слыхивала, — ответила женщина, не оборачиваясь, — а я с Медведок, десять верст ходу от столицы.

Мы подошли к краю башни, там находилась крутая винтовая лестница, ведущая вниз.

Аглая тут же нырнула в темноту и я, помахав на прощание раздосадованному Ветерку, начала спускаться вслед за ней.

— Это получается что вы тоже… Ну… Живая? — задалась вопросом, едва различая в темноте спину женщины. — Отчего же тогда мне так удивились?

Как непонятно тут всё! Уже с момента знакомства, я начала строить предположения, к какому виду нечисти относится смотрительница, но так и не догадалась.

— А как же! — буркнула она. — Но ты на меня не смотри, я тут по закону нахожусь, по особому распоряжению. А тебя домой вернуть следует, не дело это в царстве мертвых живым разгуливать.

— По какому это особому распоряжению?

— Кощеевому. На работе я, в услужении.

— Он и вас в полон взял?!

— Тю! Скажешь тоже! Сама пошла. Мужа моего чай пять лет уж как медведи в лесу задрали, на то они и Медведки. А у меня пятеро детей по лавкам сидят, есть пить просят. А тут платят хорошо, без крыши над головой не останемся. Старший мой — Микола, в столицу собрался, воеводой стать хочет. А в столице оно, знаешь, цены кусачие.

— А-а-а-а… — многозначительно протянула я, — как так вышло-то, что Кощей на работу простых людей брать начал?

— Так давно уже, — откликнулась Аглая, — нечисть же, она, знаешь, ненадежная. Деньги ей, что камешки речные. Вон русалки те же — вертихвостки, им только и надо, что мужика на дно утащить. Какая тут работа? Есть, конечно, и те, что служат. Вурдалаки, упыри. Но от многих вреда больше, чем пользы.

Вот оно как получается. Не воровал никого Кощей? Сами к нему люди в услужение шли? А Софка! Софка где?

Я чуть не подпрыгнула от осенившей меня догадки. Неужели я скоро смогу с ней свидеться? Жаль, что прямо выспрашивать было неудобно. Смотрительница могла понять, что я не волей случая в замок попала. А если догадается, что я шла с богатырями, да не с самыми благими намерениями, вообще выгонит меня взашей.

Теперь наш план казался еще более провальным. Мы втроем, а если считать кота, то втроем с половиной, шли штурмовать целый замок и реально надеялись на успех.

Нет, я конечно ни на что особо не рассчитывала, но у Ильи и Добрыни были весьма твердые намерения. Хотя в свой план они меня не посвящали, может, и была в нем гениальная наполеоновская стратегия, но я в этом сильно сомневаюсь.

Глава 26

Пробираясь по коридорам замка, я тут и там видела людей и нелюдей, одетых, как мне показалось, по форме слуг. Женщины в темных платьях с белыми передниками, мужчины в простых, но выстиранных и выглаженных рубахах, подпоясанных кушаком, и жилетах.

Отделка в замке была выполнена в темных цветах и практически не напоминала славянскую. Разве что за исключением некоторых элементов вроде резьбы на окнах. В целом всё кардинально отличалось от царского терема с его богатым убранством. Довольно уныло, но с другой стороны, можно сказать, что лаконично. Мне понравилось.

Не понравилось только внимание к моей персоне. Люд и нелюд пялился на меня как на седьмое чудо света. Слуги выворачивали головы, желая меня рассмотреть.

— Ничего, сейчас переоденем тебя, будешь на человека похожа.

Ой… Так это они из-за моего платья? Да, странно, наверное, смотрится грязное тряпье Бабы Яги на молодой девице. Я еще и в перьях!

Гордо вскинула голову, припоминая осанку царицы. Ничего, не наряд красит человека, а совсем наоборот.

— Дошли, — сообщила Аглая, — это комната для слуг. Сейчас скажу, чтобы лохань воды тебе нагрели. Помоешься, переоденешься, и на ужин тебя позову.

Комната оказалась по размеру даже меньше избы. Одна деревянная кровать, ларец для вещей и окно с выходом на двор. Ничего примечательного, но и жить здесь долго я не собиралась. А вот лохань с водой обрадовала! Вместе с ней мне притащили полотенце, мыло, гребень для волос и новое платье. Такое же серое и невзрачное как у всех, но, судя по состоянию, ни разу не надеванное.

Жаль, что зеркала не принесли. Жуть как хотелось увидеть свое лицо! Пришлось довольствоваться расплывчатым отражением в глади воды. А лицо-то не мое!

В смысле, не мое прежнее, хотя схожесть определенно была. Каштановые волосы, черные глаза, острый, с небольшой горбинкой нос, к счастью, не такой крючковатый и ужасный, как у старой Яги, а волне себе миленький. Щеки чуть пухлее, чем у меня прежней, и овал лица мягче, нежнее. Оказывается, Яга в молодости выглядела довольно безобидной! Я и подумать не могла.

С удовольствием вымывшись и расчесав кудри предоставленным гребнем, я и впрямь почувствовала себя лучше.

В дверь тактично постучались.

— Ну что, готова, найдена? — в проем просунулась голова Аглаи. — Пошли со мной.

Ужин проходил в трапезной для слуг. Мне выделили миску щей, компот и ломоть хлеба. Никогда не любила щи, но как только почувствовала запах, у меня аж слюнки потекли. А уж хлеб какой мягкий был, только из печки! Вот что с человеком целебное голодание делает!

В прошлой жизни я нередко садилась на всякие диеты для поддержания формы, но сейчас решила, что больше никогда. Хватит с меня этого. Успела посидеть уже и на каше, и на рыбе, и на сухарях…

Аглая выбрала место в углу, подальше от остальных, и, глядя, как я с удовольствием уплетаю ужин, начала:

— Ну, смотри, Яда, нам тебя домой воротить надо. Да вот только загвоздка тут, с этим делом справиться только наш господин может. Без его ведома никак.

— Так его известить надо!

Да поскорее! Я еще не вполне представляла, что буду делать, когда вновь увижу Кощея, но это надо было сделать как можно быстрее. Обмануть его как-то, уговорить остаться подольше, про Софку разузнать, про богатырей. Может, договориться получится да миром разойтись? Кто знает?

— Здесь собака-то и зарыта. Не принимает он посетителей сейчас.

— Как?

— А так! — шикнула Аглая. — Ты об этом не думай лучше, не твоего ума дело. Главное, задержаться тебе тут придется, пока он не оправится.

— Оправится?

— От дел своих! Занятой шибко.

— Чем?

— Всё-то ты знать хочешь!

А действительно, чем он