Шрифт:
Закладка:
– Мне тоже, – хмыкнул я.
– На то и рассчитано. Толя Арзамас вообще не в курсах, что на его асфальте сейшен намечается. Вот и подумай, Шериф, нужен мне кипиш? Тихо подъехали, перетерли – и по норам, пока другие не прочухали. Хата не паленая. Мотальщики Арзамаса в том квартале появляются редко, нет им там никакого интереса, так что все пройдет тип-топ. Добазарились, Шериф? Перед беседой хатку, конечно, осмотрим, и твои пацаны пусть осмотрят.
– Я подумаю. Тебе не слишком стремно через час перезвонить?
О состоявшейся беседе знали только Холод и Уйгур. Ситуация складывалась нестандартная. Мы заперлись в каморке, думали думу.
– Ну на фиг, – сказал Холод. – Лично я не стал бы рисковать. А вдруг засада?
– Так это мы проверим. – Я пожал плечами. – Уж всяко не один поеду.
– Но и трепать нельзя, – встрепенулся Уйгур. – Западло, конечно, такое в тайне от пацанов держать, но…
– Как сказал бы мент, оперативная необходимость, – усмехнулся Холод. – Ты ведь уже решил, Шериф? Тебя ничем не остановишь? Любишь ты, братец, рисковать…
– В принципе есть рация, – задумчиво изрек Уйгур. – Многоканальная, милицейская, «Днепр». Дома у меня лежит, нужно лишь аккумуляторы зарядить.
– А это еще откуда? – не поверил я.
– Да у Штепселя старший брат в милиции служит, сейчас он в долгосрочной командировке на Дальнем Востоке…
– Где служит? – переспросил я.
– Да что же ты глухой-то такой? – всплеснул руками Уйгур. – А в чем проблема? Еще товарищ Сталин сказал: сын за отца не ответчик. А уж брат за брата – тем более. Расслабься, Штепсель пацан правильный, с братом он сейчас не общается, а та история давняя… Там вообще смешно было. – Уйгур рассмеялся. – Брательник тогда в Казани жил, в патрульной службе лямку тянул. Ну, устроили как-то с сослуживцами сабантуй – нажрались вусмерть. А сами со смены были. Утром просыпаются – комплекта рации нет. Братишка спер, не пропадать же добру. Его за шкирку, он: вы че, охренели, самим же вчера на водку не хватало, продали рацию первому встречному. И самое смешное, что поверили. Во как менты бухают – аж гордость за советскую правоохранительную систему берет. Ну как-то выкрутились, со службы не поперли, а Штепсель свой трофей Мамаю притащил. Это пару лет назад было. Мамаю негде было держать эту приблуду, мне отдал на хранение…
– Ладно, я понял. Ну что, пацаны, кто не рискует, тот не пьет? Идем на сепаратные переговоры? Только чтобы молчок. Район примерно знаем… Найдешь две машины, Уйгур? Не хочу свою тащить.
– Есть парочка. – Уйгур немного смутился. – Старенький «Фолькс» и «Опель» 85-го. Первая вроде как моя, даже оформил ее в ГАИ. «Опель» кооператор вчера привез – кайфовая, кстати, тачка, с движком проблемы были. Мы давай ему втирать, что ремонт дорогостоящий, пару дней машину подержать придется и заплатить соответственно. Куда деваться? Где еще он ремонт проведет? Согласился – а Мишка мастер на все руки, за два часа тачку на ноги поставил. В гараже, короче, «Опель» обретается. Да ты знаешь этого типажа – Рустам Гибадуллин, он на рынке у Каратиста шашлычную открыл. Тачку временно можно взять, Рустам не узнает, но чтобы не повредить, а то неудобняк выйдет…
– Отлично, – кивнул я. – Тачки проверить, рацию зарядить. Нашим – пока молчок. Примерно представляю тот район. Там ночью реально глушь. Один из передатчиков будет у меня, постараюсь спрятать под курткой. Второй у тебя, Уйгур. Пойдешь на своем «Фольксе», возьмешь одного надежного человека. Сам подумай кого – Дадая, Гуляша, Колесникова… Вторая часть рации будет у тебя. Прибудешь на полчаса раньше, покружи по району. Будет что не так – заметишь. Без четверти час – сеанс радиосвязи. Затем встаете на задворках, гасите фары и ждете. Холод, поедем с тобой на «кайфовой тачке». Главная проблема – не попасться гаишникам. Примем доклад Уйгура – поедем на рандеву. Позаботься, чтобы было чем отбиться, – если Турок нас кинуть решил.
– Милицейская сирена устроит? – встрепенулся Уйгур.
Мы засмеялись.
Почему эту улицу назвали Морфлот, я не имел понятия. Возможно, из-за близости завода корабельного оборудования. Или так, для красного словца. Район был депрессивный, забытый богом и советской властью, даже пацаны здесь появлялись нечасто – если не обитали в окрестных домах. Но к часу ночи все, разумеется, спали. В округе было тихо. Свет горел только в окнах самых рьяных полуночников. Гаишникам мы, слава богу, на глаза не попались. Холод вел машину аккуратно, ПДД не нарушал. Облегченно выдохнул, когда мы остановились за кирпичной будкой подстанции, погасил огни. До нужного места оставалась пара кварталов. Здесь было много растительности, возвышались облупленные двухэтажные строения. Эти ветхие дома строили еще в конце сороковых для рабочих завода – как временное жилье. Я посмотрел на светящиеся стрелки часов – от полуночи прошло сорок четыре минуты. Рация находилась во внутреннем кармане мешковатой ветровки. «Репетицию» провели два часа назад, все работало. Я извлек из кармана не столь уж незаметную «коробочку», включил. Уйгур отозвался секунд через двадцать – не имели еще навыков использования сложных технических приспособлений.
– Вроде все тихо, – отчитался товарищ. – Добрались без приключений. Дважды объехали район, сделали остановку в подворотне, даже в кустах посидели напротив четвертого дома. Там стоит одна машина, кроме Турка – двое. Не похоже, что там засада. Они приехали раньше – ждут. Вокруг дома тоже все спокойно. Сейчас мы стоим за гаражами, наблюдаем за задней стороной дома.
– Хорошо, – сказал я. – Будь на связи. Отбой. Подожди, – вспомнил я, – ты с кем? – Но Уйгур уже отключил рацию.
– Блин, вы прямо как менты в засаде, – прошептал сидящий за рулем Холод. – Тачки, рации, треск эфира…
– Мир меняется, – пояснил я. – И мы меняемся вместе с ним. Так, сейчас тихо подъезжаем к четвертому дому – встань где-нибудь с краю. Идем на встречу, ручкаемся с Турком и осматриваем хату. Затем ты возвращаешься в машину и сидишь. На всякий случай, не включая фар, можешь сменить дислокацию – береженого Бог бережет. Если через час не появлюсь – вали.
– Кого? – не понял Холод. Похоже,
