— Так значит, мы будем готовить отраву? — спросила я, когда Ванда с моей помощью собрала цветы и стебли волчьего корня.

Я много про него читала, обычные травники использовали аконит лишь для оберега. Считалось, что он, носимый в мешочке на груди, приносит удачу. А ещё не всякий прикрыш, как иногда называли эту траву, годился в дело.

Если растёт близ пещеры, это значит, охраняет вход в другой мир. Я не очень верила, что где-то существуют другие миры, но многие брошюры и талмуды уверяли, что это именно так.

— Про яды в книгах почти не пишут, — словно оправдываясь, сказала я, видя, что Ванда молчит и на вопросы не отвечает.

— Ясно дело, так каждый захочет их приготовить! Все, кто ко мне приходит, говорят, что мышей травить собрались, а дозу берут такую, что на всё мышиное царство Плауполиса хватит, — усмехнулась хозяйка,  обернувшись и вытерев пот со лба испачканной в землянике косынкой.

Я кивнула. Понятно, всяк старается выглядеть в глазах травницы лучше, чем есть. Даже если перед ним всего лишь презренная в глазах приличного общества отравительница.

И я задала тот вопрос, который давно вертелся на языке:

— А если вас просят изготовить такой яд, чтобы долго убивал жертву? Ну, чтобы помучить её, как вы поступаете?

Я остановилась и вся обратилась в слух. Есть издержки ремесла, это и так понятно, и всё же послушать Ванду было крайне интересно.

Она снова прервала сбор травы, распрямилась, потёрла поясницу и ответила, глядя на меня:

— Так и делаю такой. Например, из белены можно отвар изготовить. Пропитаешь перчатки и кожная сыпь руки покроет, да такая, что долго не сойдёт. И некрасивые пятна навсегда оставит. Или эликсир из дурмана, он судороги и боли даст, сутки мучиться жертва будет, да на это немногие идут, не бойся. Сутки — время достаточное, чтобы к травнику обратиться, к той же отравительнице, а она противоядие даст.

— Да, я много о противоядиях читала, — кивнула я и снова задала вопрос: — А почему родственники отравленного к целителю не обращаются?

— Дорого, — бросила хозяйка нахмурившись. — Иногда бесполезно. Отравители лучше прочих знают симптомы принятия той или иной травы. Да  родственники чаще всего и травят. Иногда брошенные возлюбленные. Ну что, ещё не передумала становиться отравительницей?

Ванда посмотрела на меня в упор и, усмехнувшись, снова присела, чтобы собирать аконит. Я бросилась ей на помощь, дабы хозяйка  не подумала, что я только болтать горазда, а как до дела, так ищу отговорки.

Обычные люди собирали прикрыш в перчатках, но травник не мог того себе позволить. Надо чуять траву на кончиках пальцев, чтобы и она тебе подчинилась.

Магические свойства раскрываются по-разному. Соберёшь в перчатках, так отвар почти бесполезен будет. Понос вызовет или отрыжку.

— Заканчивай, нам ещё алтарь искать.

У меня аж мороз пробежал по коже. Ветерок остудил раскрасневшиеся щёки.

— Прямо здесь? В Непроторенном лесу? — прошептал я, оглядываясь по сторонам.

Я как раз в новой книге, приобретённой в лавке старьёвщика, читала про это. Как искать алтарь для приручения травы, для закрепления связи с ней.

Для этого годится любой плоский камень, стоящий на втором. Только надо найти такие, воззвать к лесу, чтобы место указали.

Искусственно такое не сотворишь, обман трава не простит. Навек силы свои для тебя скроет.

— А что такого? Или ты предлагаешь вернуться в Плауполис и поискать алтарь в лесу близ него? — бровь Ванды взметнулась вверх.

Когда она говорила так отрывисто и резко, то я понимала: недовольна. Травница не имеет права на глупость, отравительница тем более.

— Нам надо будет Форин просить, — полуутвердительно сказала я, облизывая пересохшие губы.

В лесу было тихо, где-то неподалёку тенькала пичужка. Ветер стих. Листья деревьев неподвижно застыли на ветках.

Но Форин всегда рядом, я это чувствовала.

Ванда кивнула и дала знак молча следовать за ней. Я облегчённо выдохнула, хотя бы меня хозяйка не попросила договориться с лесным духом. Я знала, что Форин поможет, но что потребует взамен?

«Возьми вот эти ягоды, они внушают любовь», — стоило подумать о ней, как я сразу услышала голос Форин в голове. И обернулась.

Первое, на что упал взгляд, была омела. Белые невыразительные ягоды покрывали кустарник, висящий на нижней ветке дуба.

«Бери красные, — был дан мне совет. — Они внушают любовь. Засушишь, разотрёшь и в вино добавишь. Тот, кто его выпьет, навек твоим будет».

Соблазн был большим. Такие ягоды целое состояние будут стоить. Красная омела — редкость. Я ещё ни разу её вживую не встречала.

Но у меня в корзине уже лежал аконит, а правило травников гласило: собирать зараз только один вид травы. Опустишь в корзину другую, потеряешь свойство обоих. А вторую корзину брать не следует, оскорбишь траву возможным соседством.

Но выход нашёлся быстро. Много ли для собранных ягод требуется места? Про карманы в книгах ничего не сказано, надо бы Ванду спросить, да не хотелось. Шла она в задумчивости, медленно, а мне бы только ягод десять нарвать.

Я и решилась. Остановилась рядом с дубом, поставила корзину на землю и принялась аккуратно срывать красные ягоды, выискивая их между ветвями и белыми собратьями.

Насчитала ровно двенадцать, спрятала в карман, отвесив поклон омеле и мысленно поблагодарив Форин, а потом, подхватив корзину с аконитом, бросила вслед за хозяйкой, скрывшейся за поворотом тропинки. К счастью, Ванда ушла недалеко.

Некоторое время мы шли молча рука к руке.

— Ну что, — нарушила хозяйка молчание первой, когда мы каким-то чудом набрели на место, пригодное для травяного алтаря. Не иначе Ванда слово какое знала! — Все ягоды омелы собрала? Противоядие готовишь? Или ты птиц на них ловить собралась или кого покрупнее?

Я поняла намёк хозяйки. Ягоды омелы ещё называли птичьим клеем, пичуги на них слетались, если клейстер сделать, только так!

— Только учти, София, они ядовиты, — бросила через плечо Ванда и опустилась перед каменным алтарём на колени.

Я сделала то же самое. Теперь надо смотреть в оба, грядёт самое интересное.

А то, что омела ядовита, так я это знаю. Жаль, Форин не сказала, сколько ягод для бутылки вина требуется. И можно ли будет его потом пить мне. Но ничего, разберусь, книгу свою у старьёвщика приобретённую почитаю.

Мне ведь надо влюбить кое-кого, так, просто для интереса, чтобы о целях пути выведать, а не отравить. Ну а там, как пойдёт, Кестер, как пойдёт!