к маме, чтобы сообщить ей эту новость, но она почему-то очень расстроилась. Мы даже толком не попрощались перед моим первым походом. Грусть не покидала меня из-за этого на протяжении всего странствия. Когда мы вернулись, мама обняла меня так крепко, как никогда до этого, а уже потом моя сестра сказала мне, что она расстроилась, потому что боялась, что я не вернусь. Ее слова были: «Теперь мне нужно бояться за двоих дорогих сердцу». Я до сих пор без понятия, кого она имела ввиду под вторым. А еще, не знаю как, но ее страх передался и мне. Теперь я не меньше ее боюсь не вернуться, но не потому, что беспокоюсь за себя, а потому что мое сердце разрывается, когда представляю, как она будет горевать, если я вдруг действительно не вернусь.

Лотар замолчал и с тоской посмотрел на языки пламени в костре. Натан похлопал его по плечу и сказал:

— Все будет хорошо! Ты вернешься домой.

— У тебя удивительная история, Лотар, — подбодрил его Фин.

Лотар тихо добавил:

— Всю детство меня бодрила мысль, что когда-нибудь я встречу своего отца, и мы заживем счастливо, а сейчас, когда я многого добился сам, понял, что я ненавижу его. Некоторые отцы бросают детей в воду, чтобы те научились плавать. Меня же бросили в жизнь, и я оступился. Хотя после вашей истории, Натан, мне кажется, что наличие родителей не гарантирует счастья.

— Ничего страшного, сынок, — сказал Натан, — родители — такие же люди. Главное, чтобы ты добился своего и стал достойным человеком.

Последние слова Натана, будто раскалённое тавро, ошпарило совесть Лотара. Он знал, что не был достойным человеком, хранил слишком много тайн и продолжал поступать плохо.

Через некоторое время Фин попросил Лотара рассказать все то, что Кадир Сан рассказывал ему. Все слушали Лота очень внимательно. Он рассказал о своей стране, о которой, если и можно было услышать, то только от странствующих купцов. Сказочной и загадочной казалась она. Ашар находился за Скафским морем[34] в землях Айтмара. Сколько дивных легенд о ней ходит. Лотар поведал, казалось, все про пески Айтмара, которые лежали на берегах всех морей, омывающих континент и тропические джунгли; про диковинных гигантских животных, похожих на насекомых; про драконов, обитавших за Коломанским рубежом, про красные пески пустыни Дамрамал, про Шарийские горы, где по легендам находилась древняя страна — Тенебрийское царство, откуда родом все люди, и где жил и правил бессмертный царь.

Дивные истории лились рекой в тот вечер недалеко от горы Сторхорн из уст Лотара, но силы у всех, включая его самого, уже были на исходе. Луна клонилась уже к горизонту, хотя полночь еще не наступила. Тишина убаюкивала, и путники улеглись спать.

Поздней ночью все трое проснулись от ржания лошадей и топота копыт. Фин шепнул, что слышал, как они примчались галопом к разрушенному мосту некоторое время назад. «Похоже, это солдаты Эзилата», — заключил он. Лотар глянул на костер: угли в нем тлели, огня не было. Вряд ли их и телегу было видно с дороги. Люди на тракте громко разговаривали, будто ругались. Натан расслышал, что один всадников ругался, но что именно он говорил, ясно не было. Через некоторое время воины ускакали, видимо, в поисках другого пути через реку. Лотар, всматриваясь в темноту, напряженно произнес:

— Повезти нам, что они не захотели заночевать тут же…

— Да уж, — согласился Натан.

Лотар был уверен, что всадники искали именно их, зачем иначе им было куда-то так торопиться посреди ночи.

* * *

Земля смешалась с пеплом. Черная пелена накрыла собой все вокруг. Некогда цветущий и прекрасный город Эзилат сгорел дотла. За последнее время там было несколько пожаров, но последний из них разрушил все. Это был действительно большой пожар. Некогда белые стены почернели от смога, а постройки и множество башен ярко горели до самого утра. Внутри городских стен пылало великое множество очагов, таких же ярких, как и на стенах. Острые, двухскатные и конусные крыши рухнули вниз и оставили вместо себя зияющие дыры и обугленные перекрытия. Река, разделявшая город на две части, не спасла вторую половину от пожара — огонь перекинулся в нижнюю часть города и сжег все, что там было.

На следующий день, когда стих ветер и все вокруг превратилось в пепелище, тысячи и тысячи измученных, обожжённых и лишенных крова людей стали входить в город. Они не питали больших надежд найти там свои дома целыми, но надеялись вернуть хоть маленькую часть своего имущества, а некоторые больше всего на свете желали найти своих близких. В ночной суматохе много людей пропало без вести. В основном, это были дети и старики. Когда толпа хлынула по улицам, убегая от яростного пламени пожара, их невозможно было удержать за руку. Поток людей вырывал детей из рук матерей и уносил невесть куда. Стариков, мешавших толпе двигаться быстро, случайно или специально валили на землю и вминали в грязь. У ворот произошла давка, которая на пару с огнем унесла немало жизней.

Тит всю ночь боролся с пламенем вместе с отважными людьми и только утром выехал из Эзилат на коне через главные ворота и направился по широкой дороге к военному лагерю, где базировался легион. Гнев и небывалая злоба окутывала его, когда он видел последствия пожара. Ночью крики женщин, державших на руках останки своих детей, будто бритвой резали ему сердце и наполняли его неистовой болью, и теперь он не мог избавиться от нее. Он знал, кто сотворил это великое зло. Он проследил за Лотаром вчерашним вечером, но не успел убить его сразу, потому что бросился в битву с огнем. Он не смог в одиночку остановить пожар. Если бы Лотар оказался рядом — Тит никогда бы не упустил возможности покарать его!

Тит прибыл в полевой лагерь к полудню и застал своих товарищей на тренировочном поле. Над лагерем нависла утренняя прохладная дымка. Она бодрила своей свежестью, но окружавшую яркую зелень листвы, пестрые цвета флагов, шатров и доспехов, перекрасила в блеклые цвета, почти серые, более подходящие под траурное настроение.

Глава IX

Вне закона, часть 2

В каструме было очень мало людей. Отряд Тита не участвовал в тушении пожара и разборе завалов. Его воины были подавлены из-за последних событий и вышли на стрельбище, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Они уныло подбирали стрелы, без желания натягивали тетиву, и все стреляли невпопад, кроме Хадегиса. Завидев Тита, они мрачно огляделись.