– Я вовсе не имела в виду…

– Видимо, вы слишком часто смотрели «Моану». Я живу не на острове, а в большом городе Мельбурне. Слышали о таком?

Я ожидал, что Дейзи рассердится на мой резкий тон или даже прогонит меня со стола, однако я не заметил на ее нежном личике ни жалости, ни насмешки. Она по-прежнему смотрела на меня с легким любопытством.

– Мне кажется, жить в хижине на пляже и общаться с морскими скатами было бы здорово, – заметила она.

– Это безумие, – фыркнул я.

– В самом деле? Вы когда-нибудь плавали со скатом? Или видели вблизи синего кита?

– Конечно.

– И не испытали при этом благоговения? – поинтересовалась она. – Не ощущали их величия? Не чувствовали, будто вокруг вас происходит нечто большее?

– Ну да, они большие. Киты, в конце концов…

Дейзи тихо рассмеялась. Когда она заговорила снова, в ее голосе зазвучали мечтательные нотки:

– Думаю, это безумие – верить, что все необъяснимое в нашей жизни можно списать на клетки и синапсы.

– Вы о чем?

– Возьмем, к примеру, Моцарта. Я не понимаю, как он мог создать что-то вроде «Реквиема». Или как Микеланджело умудрился расписать Сикстинскую капеллу, если ему не помогало нечто прекрасное и непостижимое, чего мы не в силах до конца осознать. – Она взглянула на меня. – Или как можно объяснить любовь?

Я заерзал на столе. Объяснения любви я тоже не знал, понимал лишь, что она делает людей слабаками, восприимчивыми к сильной боли. Я любил маму – ну а как иначе? – однако, после того как отец умер прямо у меня на глазах, игры в чувства закончились.

Неверно истолковав мрачное выражение моего лица, Дейзи подтолкнула меня рукой в плечо.

– Простите, я вовсе не пытаюсь навязать вам свою духовность, – пояснила она с ослепительной улыбкой.

Да, я не был поэтом, но черт возьми! Рядом с этой женщиной меркла даже окружающая нас дикая красота Гавайев.

«Боже, парень, возьми себя в руки. Не вздумай клюнуть на всю эту чушь из-за милого личика. И тела, и кожи, и волос, и необъяснимого цвета глаз, в которые хочется смотреть до скончания веков…»

– Тогда ладно, – отозвался я и, собрав волю в кулак, все же закрыл глаза, чтобы больше ее не видеть. – Займитесь локтевыми связками, и пусть мои предки вами гордятся.

Дейзи мягко улыбнулась:

– Вам комфортно, когда я прикасаюсь?

– Трудно сказать, – протянул я, не открывая глаз. – Но да, все нормально. Делайте, что необходимо.

– Хорошо, – мягко ответила Дейзи.

Она стояла так близко, что я слышал шорох ее платья. Несмотря на настороженность, я вдруг понял, что начинаю постепенно расслабляться, словно погружаюсь в стол, на котором лежал.

«Ты просто устал после тяжелой тренировки, вот и все».

Я почувствовал, как ее руки мягко коснулись правого локтя, и вечно таившаяся в нем скованность стала рассеиваться. По суставам разлилось тепло. Дейзи ничего не говорила, и в наступившей тишине слышалось лишь ее дыхание. От ее прикосновений кости будто бы плавились, а из тела уходило все напряжение без остатка.

«Совпадение. Или сила внушения. Эта глупая фигня не работает…»

Не желая мириться с дурацкими мыслями, нарушавшими покой бесконечными комментариями, я заткнул их к чертовой матери и просто наслаждался пением местных птиц, играющим с колокольчиками на веранде ветром и чистым ароматом Дейзи, который доносился до меня с каждым ее выдохом.

Я не знал, сколько времени пролежал так. В конце концов, она убрала от меня руки, и расслабленное состояние стало погружать меня в сон. Но мне не хотелось ускользать от этого покоя и умиротворения, которого я не испытывал уже много лет, с тех пор как отец осел на землю…

Я распахнул глаза и посмотрел на Дейзи, ожидая увидеть ее руки где-нибудь возле локтя. Она стояла, смежив веки и слегка хмурясь, однако ее ладони, сложенные одна поверх другой, зависли у меня на груди.

Прямо над сердцем.

«Энергия потечет туда, где таится боль».

– Что вы делаете? – рявкнул я, нарушая тишину и покой.

От моего резкого тона она открыла глаза и поспешно отдернула руки.

– Но ведь…

– Не знаю, что вам наговорил Джейсон, но вы должны восстановить мне локоть, а не лезть в голову.

«Или в любое другое место».

– Я просто…

– Забудьте об этом. – Я сел, свесив ноги со стола. – Спасибо, что позволили вздремнуть.

Я зашагал к теннисным кортам, даже не оглядываясь. Мне хотелось что-нибудь побить. Да посильнее. Я почти ожидал (или надеялся?), что Дейзи окликнет меня, но она позволила мне просто уйти.

– Дурацкая чертова рэйки, – пробурчал я. – Джейсон зря тратит деньги.

Партнер по тренировкам должен был прийти только ближе к вечеру, поэтому я прихватил одну из тренировочных ракеток, не переставая бормотать себе под нос, подкатил тележку с мячами к краю корта и занялся подачами. Я упорно старался не обращать внимания на то, что локоть двигался свободнее и не так сильно болел, как в последние месяцы.

Как и мое сердце. Впервые за десять лет.

Горе, за которое я цеплялся изо всех сил, грозило вот-вот вырваться, выплеснуться наружу дикой необузданной волной, неподвластной контролю, и превратить меня в хнычущего слабака. Нет уж, спасибо. Лучше спалить его в ярости, использовать на корте и направить против идиотов, судей и расистских засранцев, заслуживших это из-за своего поведения.

«А если тебя вышвырнут из тенниса?»

Я быстро отбросил эту мысль и сделал подачу, борясь с желанием оглянуться через плечо и посмотреть, не разочарована ли во мне Дейзи. Или она решила притвориться, что ей все равно?

Тут она появилась у ворот корта, и несмотря на ее хмурое лицо, где-то глубоко внутри я испытал облегчение.

Глава 7

Дейзи

Когда Кай соскочил со стола и направился прочь, у меня в голове мелькнула мысль вернуться в гостевой домик и завтра утром попробовать снова. Однако, обведя взглядом окружающую красоту и богатство – и вспомнив о деньгах, положенных Джейсоном на мой банковский счет, – я решила не сдаваться.

Бросать Кая не хотелось. Конечно, я не собиралась позволять ему вытирать об меня ноги, но с помощью рэйки увидела, как сильно он страдает. В его сердце плотным коконом угнездилось горе. Если бы он только позволил мне помочь его выпустить…

Я обошла бассейн и открыла ворота, ведущие на теннисный корт, где Кай подавал мячи